Reader TTS

ОАО «Омскметаллооптторг» на протяжении многих лет является одним из крупнейших поставщиков металлопроката на территории Сибири и Дальнего Востока. А в 2004 году предприятие заявило о себе и

как о приемщике металлолома, всего за два года заняв лидирующее положение на омском рынке. О том, как предприятию удалось добиться таких успехов и не терять своих позиций, даже несмотря на

усиливающуюся конкуренцию, корреспонденту «КВ» Дмитрию СВЕТЛОВСКОМУ рассказал генеральный директор ОАО «Омскметаллооптторг» Игорь БАБИКОВ. — Что представлял собой Омскметаллооптторг на тот

момент, когда вы его возглавили? — Это была снабженческая структура, которая относилась к Омскглавснабу. В 1992 году, когда был принят закон об акционерном капитале, мы подали заявку,

приватизировали предприятие и стали работать самостоятельно. — Сейчас вы с руководством Омскглавснаба в каких отношениях? — В товарищеских. Я долгое время работал под началом Алексея

ТРАЩЕНКО, когда мы с ним общаемся, до сих пор называю его шефом. Да и его сына Дмитрия, который возглавляет предприятие сейчас, я знаю достаточно хорошо. — Предприятия, подобные вашему, в

советское время были во многих городах. Однако в рыночных условиях выжить удалось далеко не всем. А вы не просто выжили, но и стали крупнейшим поставщиком металлопроката за Уралом. За счет

чего? — Мы старались сделать все возможное и невозможное, чтобы удержаться на плаву. Наверное, и напористость нашего коллектива сказалась, да и хорошие взаимоотношения с банками не последнюю

роль сыграли. Тогда, для того чтобы выжить, нужны были немалые оборотные средства. А мы с банками работали давно и плодотворно, они нам доверяли, поэтому и кредиты мы получали без проблем.

— Что это были за банки? — Основным нашим партнером на тот момент был Омскпромстройбанк. Он и сегодня таковым остается, но за это время наши потребности в ресурсах выросли многократно, и

один банк их удовлетворить не в состоянии. Поэтому сейчас мы работаем также с Газпромбанком и Сбербанком. — Насколько с того времени изменился штат предприятия? — Тогда у нас работало 60

человек, сейчас уже 500. — Сколько акций вам принадлежит? — Контрольный пакет. — А остальные у кого? — У коллектива. — То есть сторонних акционеров у предприятия нет? Все свои? — Нет, ну

почему же. Есть. — Кто именно? — Порядка двухсот миноритариев, которые приобрели акции еще в те времена, когда проводились чековые аукционы. Они в реестре числятся, но лично я их никогда не

видел. И вряд ли когда-нибудь увижу. — Насколько я знаю, в 2004 году Омскметаллооптторг проводил допэмиссию... — Да, мы провели допэмиссию, потому что у нас появился иностранный партнер. —

Кто, если не секрет? — Это иностранная компания. Мы разместили дополнительную эмиссию и очень выгодно ее продали. — Сколько акций вы продали этому партнеру? — Что-то порядка 5%. — А за какую

сумму? — Около 70 млн рублей. — В 2002 году наша газета писала о вашем конфликте с Вторметом, когда Уральский металлургический холдинг пытался лишить вас активов в этом предприятии через

директора ОАО «Втормет» Валерия ПАЧГАНОВА. Чем там все закончилось? — Конфликт продолжается. Правда, теперь он идет в более спокойном русле. ПАЧГАНОВ успел вывести из состава Втормета

практически все имущество и сейчас мы оспариваем законность его действий в суде. Два цеха из семи мы вернули. Отбить остальные цеха мы уже вряд ли сможем, но кое — что вернуть еще вполне

реально. — Насколько я знаю, против Валерия ПАЧГАНОВА было возбуждено уголовное дело? — Да, ему дали два с половиной года. Правда, к сожалению, условно. Мы считаем, что за такие деяния это

чересчур мягкое наказание. Потому что если у нас в стране не будет уважительного отношения к собственности, то о каком развитии бизнеса вообще можно говорить? А между тем получается, что

наемный директор может спокойно продать имущество, ему не принадлежащее, выручить за него не один миллион долларов и получить за это два с половиной года условно. На мой взгляд, это просто

смешно. — Сколько денег вы тогда потеряли и сколько в итоге удалось вернуть? — Только товара мы потеряли примерно на миллион долларов — это были практически живые деньги. Еще миллиона три

стоила отчужденная ПАЧГАНОВЫМ собственность. Вернуть удалось не больше 500 тысяч долларов. Но, наверное, в этой истории были и плюсы. Хоть это были и дорогие уроки, но они пошли нам на

пользу. Мы не стали ждать решения суда и решили, что либо надо продолжать заниматься этим бизнесом, либо махнуть рукой и все бросить. Мы решили заниматься. Поездили по Западу, поизучали

зарубежный опыт и поняли, что вторметовская структура была хоть и достаточно мощной, но абсолютно неэффективной. И мы начали строить свою собственную структуру по приему и переработке

металлолома, основанную на передовых стандартах и использовании современного оборудования. Конечно, денег пришлось вложить немало, только в прошлом году мы затратили порядка 100 млн рублей,

примерно столько же ушло у нас и в позапрошлом. В этом году сеть по Омской области у нас практически закончена, будем выходить в соседние регионы, в частности, в Новосибирск. — Что входит в

эту сеть? — Пункты приема металлолома в городе и во всех районах области плюс четыре ломоперерабатывающих завода — два в Омске и по одному в Называевске и Калачинске. Все они оснащены

импортными пресс-ножницами стоимостью порядка миллиона долларов каждые и не имеют аналогов за Уралом. — То есть сегодня ваша структура по переработке металлолома работает параллельно со

структурой Втормета? — Да, Втормет (сегодня это «Феррум — Омск») работает в составе Уральского металлургического холдинга, занимаясь как сбором лома, так и его первичной переработкой и

отгрузкой на Уральский комбинат. — Какую долю рынка вам удалось отбить у своего бывшего предприятия? — Понимаете, на этом рынке работает не один Втормет. Игроков очень много, причем многие

из них работают вообще без каких бы то ни было лицензий и разрешений. Каждый год из Омской области отгружается на металлургические комбинаты порядка 500 тысяч тонн лома. Из них около 100

тысяч, то есть где-то 20% рынка, приходится на нашу фирму. Процентов 12 — 15 занимает Втормет. Все остальное приходится на более мелкие фирмы. — А по поставкам металла вы какое место

занимаете? — В Омске, безусловно, первое. Потому что торговля металлом — это наш основной бизнес. Среди металлоторговцев мы занимаем примерно 50% рынка. К сожалению, эта доля постепенно

уменьшается, потому что количество игроков на рынке постоянно растет. А кто бы ни вошел на этот рынок, он так или иначе отщипывает от него свой кусок — маленький или большой. Поэтому,

понимая, что на омский рынок все равно будут приходить новые металлоторговцы, мы выходим в другие регионы. Сейчас у нас работает полноценный филиал в Иркутске, запускаем филиалы в

Новосибирске и Астане. — В каких еще регионах планируете создать филиальную сеть? — Помимо Астаны и Новосибирска в этом году мы хотели бы выйти еще и в Екатеринбург. — Но там ведь своих

металлоторговцев хватает? — Ну и что? Это нормально. Раньше мы тоже сомневались: как это можно зайти в Челябинск, когда у них там «Мечел» и «Магнитка» (ОАО «Магнитогорский металлургический

комбинат» — прим. ред.) буквально в двух шагах! Прекрасно можно зайти. Так же, как они заходят к нам. Потому что, как я уже говорил, маленькая компания или большая, она все равно свою долю

на рынке занимает. И мы займем. — С кем из металлургических заводов вы работаете по поставкам металлов? — Поставщиков металла у нас в России не так уж и много, всех их можно буквально

пересчитать по пальцам. Это ООО ТД «ЕвразХолдинг», ОАО «Магнитогорский металлургический комбинат», ОАО «Амурметалл», по трубам — ЗАО ТД «УралТрубСталь», ЗАО ТД «ТМК». Вот, пожалуй, и все. —

В последнее время в Омске достаточно активно рекламируется компания «ЕвразМеталл-Сибирь». «ЕвразХолдинг» решил самостоятельно выйти на розничный рынок? — Да. И не только вышел, но и довольно

активно на нем работает. — Вы как-то пытаетесь этому противостоять? — Мы не противостоим, мы работаем. К сожалению, сам «Евраз — Холдинг» не совсем корректно ведет себя в плане ценовой

политики. Несмотря на то, что он декларирует единые отпускные цены для всех дилеров (а мы тоже являемся его дилерами), на деле получается, что «своим» он отдает металл дешевле. — А вы не

боитесь, что если все металлургические комбинаты пойдут в розницу, вас попросту выдавят с рынка? — Вы знаете, не боюсь. Я не верю в то, что все заводы могут выйти на розничный рынок, потому

что это будет глупо. Поскольку мы позиционируем себя как металлургический супермаркет. У нас клиент может приобрести все, что ему нужно — от гвоздя до трубы большого диаметра. Ну, вышел на

рынок тот же «Евраз», но у него в основном ассортименте арматура. Ну, работает у нас на рынке «Магнитка», она торгует листовым металлом. А мы торгуем всем. — Конкуренция на рынке

усиливается. А обороты предприятия в последнее время растут или падают? — В 2004 году наш оборот был 1,3 млрд рублей, в этом — 1,8 млрд. Цифры говорят сами за себя. — ОАО «Омсктара» сейчас

как работает? — Нормально работает. Омсктару мы купили давным-давно, когда еще только-только зарождались рыночные отношения. Предприятие тогда оказалось без нормального хозяина и встало

намертво. Мы поменяли директора, купили ему одну линию по гофрокартону, потом вторую. Теперь это предприятие занимает второе место в Омске, выпуская порядка 1,2 млн квадратных метров

гофрокартона в год. Весь средний бизнес упаковкой мы обеспечиваем. — Еще лет десять назад вы озвучивали планы по созданию строительного конвейера, в котором бы были объединены проектная

организация, строительное предприятие и снабженческая структура. Удалось осуществить эти планы? — Нет, не удалось. — Почему? — Потому что мы хотели бы подойти к этому процессу глобально,

чтобы все свое было — и проектный институт, и строительная организация. Но мы зарабатываем не настолько много, чтобы осилить такие инвестиции. Поэтому в строительный бизнес мы пока заходим

только как инвесторы. Хотя проектный институт у нас уже есть — еще десять лет назад мы купили ОАО «Омскавиапроект», так что окончательно от своих планов мы еще не отказались. — А

какие-нибудь еще виды бизнеса развивать планируете? — Вообще у меня есть мечта — построить в Омске сталепрокатный завод. Наверное, эта мечта когда-нибудь осуществится. — То есть самим

выпускать металлопрокат? — Ну да. Это ведь нормально, когда ты собираешь металлолом не для того, чтобы потом кому-то его отдавать, а для того, чтобы самому его перерабатывать. В принципе то

количество металлопроката, которое потребляется в Омске, подходит для этого оптимально. Если установить мини-завод мощностью 500 тысяч тонн, ему как раз будет хватать того лома, который

собирается в Омске. Потребность города в металле, правда, несколько ниже — порядка 300 тысяч тонн, но часть металлопроката можно будет реализовывать в соседние регионы. — Сколько инвестиций

потребует такое производство? — 100 млн долларов. Сейчас мы ведем переговоры с инвесторами о привлечении соответствующей суммы. — И как скоро вы планируете реализовать свои замыслы? — Как я

уже сказал, пока это всего лишь мечта. Дело в том, что для открытия такого завода требуются определенные технические условия. Потому что это огромные энергозатраты, огромные производственные

мощности. В принципе это уровень среднего омского оборонного предприятия. Самым подходящим для такого производства можно назвать Омсктрансмаш — там есть литейный цех, там есть все

необходимые корпуса. Это был бы идеальный вариант. Но с Омсктрансмашем сейчас непонятно что делается. Поэтому скорее всего завод нам придется строить с нуля. — Какой ассортимент

предполагается выпускать на этом заводе? — Наиболее топовые прокатные позиции — арматуру, углы и так далее. — Строительный бум в Омске на вас как-то отразился? — Естественно. Как я уже

говорил, мы и сами участвуем в строительстве — в качестве инвесторов. В частности, нам принадлежит немалая доля в бизнес-центре на пр. Мира, 33. Кроме того, мы планируем принять участие в

строительстве действительно крупнейшего в Омске бизнес-центра. Правда, детали договора озвучить я пока не готов, поскольку он еще никак не формализован. Кроме того, сказался строительный бум

и на нашем основном бизнесе. В Омске нет ни одного здания, где бы не было нашего металла. Потому что строители есть строители, им нужно все и желательно в срок. Мы им даем такую

возможность: не надо бегать за арматурой к одному дилеру, за балкой — к другому. Достаточно обратиться к нам, дать заявку, мы полностью скомплектуем, привезем и разгрузим. — В

законодательные органы вы не пытались баллотироваться? — Нет. — А почему? — Это политика, а политика предполагает отказ от определенных принципов, на что я пойти не могу. — Среди многих

известных в нашем городе людей бытует мнение, что Омск — это дыра, здесь нет никакой деловой активности, и никакой нормальный бизнес развиваться тут не может. Что по этому поводу думаете вы?

— Я бы не стал употреблять такие выражения, как «дыра», но, как это ни прискорбно, Омск действительно теряет свои позиции. Достаточно посмотреть на то, как ведут себя по отношению к Омску

федеральные структуры. Отдела содействию финансовому оздоровлению у нас уже нет, Федеральной службы по финансовым рынкам тоже нет. Электросвязь ушла в Новосибирск. Омскэнерго тоже

управляется из Новосибирска. Исключение — это арбитражный суд. В том, что апелляционную инстанцию оставили в Омске, я считаю, огромная заслуга губернатора и председателя Омского арбитражного

суда Людмилы ЛИТВИНЦЕВОЙ. Если бы еще и арбитраж у нас забрали, это действительно была бы могила. — Как вы оцениваете перспективы объединения Омской, Томской и Новосибирской областей? — Не

хотелось бы, чтобы это произошло. Это очень болезненный процесс, и неизвестно, чем все это закончится. Жизнь показывает — если центром региона будет Новосибирск, он будет развиваться. Все

остальные города развиваться не будут. — То есть произойдет отток капитала в Новосибирск? — Он и сейчас происходит. Казалось бы, какие у нас проблемы? Финансовые проблемы, конечно, есть, но

они решаются. А главная проблема все же, как мне кажется, — это проблема кадров. Если хорошие ребята и появляются, они в Омске надолго не задерживаются. Я могу судить хотя бы по своему

предприятию — наши толковые специалисты сейчас работают в Новосибирске, Екатеринбурге, Москве. В Омске никто не хочет оставаться. Потому что хотя у нас уже и зарплаты не так сильно

отличаются от того же Новосибирска, но реализовать свои амбиции, сделать хорошую карьеру в крупной компании легче, как оказывается, в других городах. — На ваш взгляд, что нужно, чтобы

удержать местные кадры в Омске? — А вот это как раз вопрос деловой активности. Если будет деловая активность, если фирмы будут самостоятельно развиваться, Москва и Новосибирск перестанут

быть такими уж привлекательными для молодых специалистов. Хотя перспективы в этом отношении, честно говоря, весьма сомнительные. Все-таки в региональной компании перспективы совсем не такие,

как в национальной. Это касается и зарплаты, и карьеры. А крупных региональных компаний, сопоставимых с теми, что работают в столице, с каждым днем будет оставаться все меньше. Ко мне,

например, тоже иногда поступают предложения о продаже предприятия или о слиянии. И, скажу откровенно, я их нормально рассматриваю. Это бизнес. Вот Омскпромстройбанк ведь объединился с

Инвестсбербанком, хотя Валерию СТЕПАНОВУ это решение далось очень нелегко. Это ведь его детище, и он за него переживает. Но тут другого выхода просто нет. Либо ты гордо уходишь последним,

как капитан с тонущего корабля, либо решаешься на слияние с более сильным партнером. По крайней мере если ты заботишься о своем бизнесе и любишь его.