Reader TTS

Официально, по документам, свое 70-летие ПО «Полет» отмечает 24 июля. Однако торжества по поводу юбилея продолжались чуть ли не всю прошлую неделю. Самое яркое событие этих дней — открытие

21 июля памятника омичам, внесшим значительный вклад в освоение космоса в виде натуральной ракеты-носителя «Космос-3М». Накануне этого события заместитель генерального директора ФГУП «ГКНПЦ

им. М.В. Хруничева» — генеральный директор ПО «Полет» Григорий МУРАХОВСКИЙ ответил на вопросы главного редактора газеты «Коммерческие вести» Марата ИСАНГАЗИНА. — Григорий Мойсеевич, на какой

объем производства выходит в 2011 году ПО «Полет»? Последние официальные данные по вашим объемам, которые я нашел в СМИ, были по итогам 2008 года – 1 миллиард 88 миллионов рублей. — В

текущем году наш объем должен вырасти на 20-25% к 2010 году. А если смотреть относительно 2008 года — с момента, как мы приступили к РН «Ангара» и стали филиалом ГКНПЦ имени Хруничева,мы

должны удвоить объемы. — Прежде всего за счет работ по ракете-носителю «Ангара»? — Если в 2008 и 2009 годах мы поставляли только отдельные элементы конструкции для РН «Ангара» и РН «Протон»,

то сейчас изготавливаем отсеки как на «Ангару», так и на «Рокот» и «Протон». Далее ПО «Полет» будет изготавливать целиком ракету легкого класса и универсальные ракетные модули (УРМ) для

всех видов ракет-носителей «Ангара». Мы уже четко знаем, что будем делать в 2012 году и что в 2013-м. Задача на текущий год — освоить производство баков для РН «Ангара», а в конце 2012 года

— выпустить первые ракетные блоки. — Когда пройдут испытания первой «Ангары»? — Летные испытания носителя тяжелого класса — в IV квартале 2013 года, а легкого класса – раньше, во II квартале

того же года. — Испытываться будут уже ракеты, полностью сделанные в Омске? — Сделанные пока еще в кооперации с ГКНПЦ имени Хруничева. Мы будем изготавливать первую ступень ракеты легкого

класса — это одновременно и универсальный ракетный модуль, будем изготавливать обтекатель, а вторую ступень — в кооперации с ГКНПЦ: сделаем для нее отсеки, баки, а они — разгонник (так

называемый агрегатный модуль). Окончательные испытания первых трех легких носителей «Ангара» будут производиться совместно с ними, а в дальнейшем уже будем делать все мы. — С 2014 года? —

Если все три пуска пройдут успешно, к концу 2014 года «Ангара» легкого класса должна изготавливаться полностью омским «Полетом». А вот на каких площадях она будет собираться, еще решается:

то ли будем полностью собирать и испытывать ракеты здесь, в Омске, то ли мы вместе со столичным РКЗ будем собирать оснащенные нами блоки на головном заводе в Москве. — Какие испытания

имеются в виду? — Наземные. Но есть проблема с транспортировкой. — Как раньше решался вопрос с транспортировкой РН «Космос»? — У «Ангары» диаметр 2,9 м, а у «Космоса» — 2,4 м. Длина первой

ступени «Ангары» и первой ступени «Космоса» тоже разная. Поэтому этот груз становится негабаритным, и его придется транспортировать отдельными блоками, а потом их собирать. А вот где

собирать — на полигоне в Плесецке или в Москве, пока не решено. Есть, правда, еще один вариант — заказ специальных вагонов, которые будут давать возможность перевозить УРМ-1 целиком. Но это

сложная техническая проблема. Пока генеральный конструктор настаивает, чтобы ракету собирать в Москве и оттуда везти на полигон в Плесецк. Пока решено заказать разработку и изготовление в

тверском ЦКБТМ специальных вагонов длятранспортировки ступеней и головного обтекателя. А сейчас можем отправлять только отдельные блоки, части ракетного модуля. На первую машину (имеется в

виду тяжелая «Ангара») поставляем отсеки и баки. На вторую запланировано изготовление полностью снаряженных блоков. Пока у нас еще не завершена реконструкция сборочного цеха. А дальше — с

третьей машины, четвертой, пятой планируется изготовление ракетного блока первой ступени и второй ступени силами «Полета» — примерно с 2016 года. Главное, чтобы вовремя начались летные

испытания. А там уже на ракетах будут стоять наши универсальные ракетные модули, но пока собранные, как я уже сказал, на площадях ракетно-космического завода в Москве. — Проект «Ангара» и

другие заказы ГКНПЦ сколько занимают от ваших объемов? — Примерно 75%. Остальные 25% – это продукция для Роскосмоса и Министерства обороны. — А по РН «Рокот» какие успехи? — Тут мы

продвинулись дальше, чем по «Ангаре». Поставляем комплектующие — обтекатели, отсеки, переходные системы. С 2011 года, то есть буквально со следующей машины, начинаем их поставлять в РКЗ

снаряженными. — Что значит снаряженными? — Сейчас мы поставляем им в Москву пустой головной обтекатель, они проводят входной контроль, устанавливают датчики, кабели, приборы, испытывают.

Аналогичным образом мы им даем приборный отсек, они тоже устанавливают все приборы, датчики, автоматику и испытывают. То же самое происходит с промежуточным и топливным отсеками. В итоге они

стыкуют это все с носителем – бывшей баллистической ракетой. Как известно, РН «Рокот» создана на базе снимаемых с вооружения двухступенчатых ракет РС-18. Далее мы будем поставлять эти

отсеки уже проверенными и снаряженными, остается только состыковать их и провести испытания всей ракеты. Три машины они будут собирать вместе с нами. А начиная с четвертого «Рокота», мыбудем

делать все сами. — Раньше писали, что РН «Космос» лучше по всем параметрам, чем РН «Рокот». — О «Космосе» можно уже забыть. — Но еще года два назадговорилось, что есть некая программа

возрождения РН «Космос» и даже финансирование какое-то под это выделялось. — Речь шла о том, чтобы мы модернизировали этот носитель с проведением натурных испытаний. К сожалению, нужда в

этом отпала, потому что имеющаяся РН «Рокот» полностью заменяет РН «Космос». А РН «Ангара» легкого класса вытеснит и «Рокот», и «Космос». Поэтому пришли к выводу, что финансировать два

изделия одновременно государству не рационально. Но если вдруг у страны возникнет необходимость восстановить ракету «Космос», конструкторская документация на модернизированную ракету,

которая сегодня имеется, позволит это сделать. Раньше такой документации не было. — Но там же были какие-то поставщики из Украины, которые полностью прекратили необходимое производство? —

Да, там система управления и двигатель первой ступени изготавливались в Украине. Опыт показал, что лучше свою родную ракету российскую иметь с отечественными комплектующими, чем зависеть от

другого государства. — Но легкая РН «Ангара» лучше, чем РН «Космос»? — У нее диапазон намного шире. То есть она может выводить намного большую полезную нагрузку и на большую высоту. — Но

«Космос», как писали, самая надежная ракета в мире. — Надежность определяется количеством успешных пусков к общему числу таких пусков. У «Космоса» надежность не в пять минут образовалась, а

за много лет: полетели — упала, нашли причину, откорректировали документацию и снова запустили, опять что-то случилось, еще раз откорректировали — это все продолжается бесконечно. У любой

машины нет 100% надежности. «Космос» отрабатывался годами и был «вылизан» очень тщательно. Будет летать «Ангара» — и с годами тоже приобретет высокую надежность. — У «Ангары» другой вид

топлива? — Да, гораздо экологичнее. В РН «Космос» использовался гептил. Когда первая ступень падает на землю, полностью топливо никогда не вырабатывается. Так что пока летит – парит, потом,

упав, разливается, и загрязнение местности избежать не удается. А топливо «Ангары» — керосин и кислород — практически безвредно для людей. А значит, легче будут согласовываться зоны падения.

Представляете: приезжаешь к губернатору и говоришь, что мы отсюда летим, а на твою область может упасть такая вот штуковина. Одно дело, если там ядовитый гептил, другое дело — керосин. А

чтобы ничего не падало, такого пока не бывает. — Последние полгода обсуждают вопросы бренда Омской области. Было предложение сделать символом региона ракету «Ангара». Но один из

разработчиков на это ответил так: ну, сделаем мы символом «Ангару», но ГКНПЦ имени Хруничева разместило это производство в Омске, и точно так же может его забрать и передать другому заводу.

Останется тогда Омск без ракет, но с эмблемой. — Так дилетанты только говорят. Размещение длится уже четвертый год и еще два года будет продолжаться. А сколько в нас государство вложило уже

денег? И теперь взять и сказать: передумали и давайте назад все. Это потребует массу денег и средств. Никто на такие вещи не пойдет никогда. Размещение — это громадные затраты, перевод на

другой завод — опять же миллиардные затраты. У нас все расписано на годы: до 2015 года испытания, дальше — серийное производство. — В России сколько заводов, аналогичных вам? — Есть

несколько еще, но они другие ракеты делают. ГКНПЦ выиграл конкурс на легкий и тяжелый классы ракет, и он победил железно – все! По носителям среднего класса сейчас идут конкурсы, опять же мы

в лице головного предприятия примем участие. Возможно, мы победим. Если победит ЦСКБ «Прогресс», они будут делать свой носитель. Не «Ангару». — Роскосмос выделяет в текущем году миллиард

рублей «Полету» на реконструкцию. Что будет делаться? — Некоторые корпуса строятся вновь, другие достраиваются, переделываются. — Вы говорили, что тесно уже заводу на существующей

производственной площадке. — У нас две территории – вдоль улицы Богдана Хмельницкого и в Чкаловском поселке. Из-за недостатка места сегодня ни там ни тут невозможно замкнуть производственный

цикл. Приходится использовать обе территории, что не очень рационально. В целом площадей хватает под плановое количество УРМ, но только на обеих территориях одновременно. Узкое место — цех

окончательной сборки. Мы должны реконструировать сборочный цех – тот, из которого выпускали ТУ-104. Если мы этого не сделаем, не сможем выпустить необходимое количество изделий, начиная с

2015 года, когда начнется серийное производство. А далее даже этого цеха может не хватить. — Какая серия предполагается? — По пять УРМ для десяти тяжелых РН «Ангара» и десять легких РН

«Ангара» — 60 УРМ в год получается. Нам нужны для этого площади. Не можем же мы иметь два сборочных цеха – на той территории и на этой – это тысячи проблем. — А раньше как «Космос» в таких

больших количествах выпускали? — Раньше там был сборочный корпус 70. В трудные времена, когда завод был не в силах выплачивать зарплату и рассчитываться по налогам, он был продан с торгов.

Теперь там «Сиблифт» и другие производства. Еще ряд площадей были распроданы. Мы их пытаемся теперь вернуть. — Что-то уже удалось вернуть? — Удалось. По ряду недвижимости продолжаем

судиться, ведь эта территория была предназначена для производства ракетно-космической техники, предусмотренной нашим государством для мобилизации на случай войны и так далее. — Насколько я

помню, до объединения с ГКНПЦ имени Хруничева у «Полета» были немалые долги. — Они реструктуризированы на 10 лет. Мы перестали быть юридическим лицом, и эта вся нагрузка легла на ГКНПЦ: он

регулярно рассчитывается по этим долгам. — Большая сумма? — Приличная. 634 миллиона они сразу заплатили кредиторам и 897 миллионов реструктуризировали. Им тоже нелегко, они тоже завод, и им

деньги с Луны не падают, с неба не валятся, как говорят в народе. — А заказы на запуски спутников на РН «Космос» уже закончились? Вы несколько лет работали с немецкой фирмой OHB-System. — Мы

успешно запустили для них все пять космических аппаратов. Все остались довольны: они нами, мы тем, что они нам вовремя платили. Нас это в те тяжелые годы поддержало здорово. Сегодня

носителей осталось всего два. И мы с Минобороны сейчас ищем возможность использовать их, чтобы наряду с государственными нагрузками были и коммерческие. — По КА «Стерх» были проблемы, чем

они закончились? — Проблемы всегда есть и будут. Сейчас заканчивается доработка систем нового спутника и идут соответствующие переговоры с Роскосмосом и с теми, кто нам заказал следующие

аппараты. — Говорите — заказал. Вы выиграли еще конкурсы? — Не мы, а московское предприятие. Мы участвуем в кооперации. Они нам заказали системы этого КА, мы их делаем на субподряде, а

целиком за аппарат отвечают они там, в Москве. — Омский «Полет» раньше выпускал космические аппараты для глобальной навигационной системы ГЛОНАСС, потом их производство было передано в

Красноярск на ОАО «Информационные спутниковые системы» имени Решетнева». Сколько в этой космической группировке еще летает омских аппаратов? — Три аппарата осталось, недавно было семь. Мы

судим по тем письмам, которые к нам приходят от эксплуатантов. Но их срок активного существования — три года, и сейчас они все уже находятся за этим сроком – работают по четыре с половиной

года. Работают потому, что система была отработана и очень надежна. Естественно, наши аппараты какое-то время поддержали эту группировку. — Товары народного потребления у вас сохранились? —

Сохранились. Теплообменники делаем, детали для АН-3, АН-74, которые нам заказывают в продолжение эксплуатации. Продолжаем делать кухонные гарнитуры по заказам — они у нас дешевле. А

стиральную машину «Сибирь» мы производить прекратили. Как бы мы не уменьшали ее стоимость, все равно появлялась китайская машина, которая на тысячу, на полторы оказывалась дешевле. И никому

не докажешь: не берите их технику, потому что она скоро сломается, а берите нашу – она лет 20 проработает. Так что китайцы вытеснили здесь наших производителей. И даже там, где на технике

пишут «российское», нередко сделано из китайских комплектующих. — Надеюсь, в ракетах нет китайских комплектующих? — Такой вариант отпадает по определению. — А что будет в цехе, где

стиральные машины делали? — Если мы все-таки будем переезжать на другую территорию, то хотим в этом корпусе возродить наши ТНП более высокого уровня. Мы еще не остановились на конкретной

продукции, но мысли по этому поводу есть. Это в перспективе. Сейчас все цеха, которые принимали участие в выпуске стиралки, мы перевели на «Ангару», на «Рокот», на «Протон». Потому что у нас

сил бы не хватило их освоить, если бы мы не включили работников этих цехов — они ведь тоже когда-то сюда пришли из наших основных производств. — Так все-таки будет переезд на одну

территорию? — На переезд государство денег не дает. Оно дает только туда, где необходимо создавать принципиально новые технологии. Мы объясняем, например, что у нас нет таких виброиспытаний,

какие требуются для «Ангары», или что нет у нас таких чистовых помещений. И это государство принимает: да, здесь мы вам поможем деньгами. Но когда мы говорим государству, что нам надо

переехать, — увы.Мы подготовили план переезда, вот он у меня на столе в деталях. Каждый цех начертили, как и где он будет размещаться на территории в Чкаловском поселке. Но это требует

громадных денег, которые мы сможем вложить только тогда, когда их сами заработаем. Переезд — очень затратная вещь, мы это почувствовали, когда в текущем году переехали складами

инструментального цеха. Сейчас будем переезжать 21 цехом. — А здесь что предполагается потом вдоль улицы Богдана Хмельницкого? — Рассчитываем потом все это вместе с землей по выгодной цене

продать и вернуть деньги, которые потратим на переезд. — А земля чья? — Федеральная, она нам отдана в бессрочное пользование. Но это все будет после 2020 года. — Сколько сейчас человек

работает у вас? — 4 800 работающих. — Увеличивать штаты собираетесь? — По мере освоения узлов будем набирать людей. Но в текущем году набора больше не будет. — Стареет коллектив? — Наоборот

– молодеет. У нас сейчас 1 030 человек – до 30 лет. — А как квалификация молодых? — Это тяжелый вопрос. Но к нам вернулись рабочие, которые уходили в 90-е годы. Сейчас им от 50 до 60. Мы

восстановили наставничество. За каждым квалифицированным рабочим приказом закрепляем молодых, выплачиваем им вознаграждение, если их подопечные проходят квалификационный экзамен. — А молодым

на что рассчитывать? На какую зарплату? — У нас рабочие до 35 – 40 тысяч зарабатывают. — Высококвалифицированные? — Но никто не мешает и молодым стать высококвалифицированными и

зарабатывать. Больше деталей делайте — и больше будете зарабатывать. Работы хватает всем, главное, чтобы желание было, как было когда-то у нас, когда мы работали день и ночь. Нам тоже не

миллионы платили. Я пришел на завод, и у меня сто рублей оклад был, жена и ребенок, на квартире жил. Возглавил цех и стал получать 200. Перспективы на заводе сейчас очень хорошие. —

Периодически часть ваших рабочих в Москву ездят. Зачем? — Мы набрали порядка 250 человек, чтобы можно было оказывать помощь цехам ГКНПЦ в Москве. Сборочные наши цеха, которые еще не имеют

100% загрузки, отправляют туда людей с двумя целями: молодые там обучаются, а наши опытные рабочие оказывают непосредственную помощь по сборке и испытаниям. Этим самым мы добиваемся загрузки

наших людей, ведь когда они возвращаются сюда, здесь еще для них работы нет, и мы вынуждены их использовать на ремонтах кровли, на изготовлении оснащения и т. д. — Так эти командировки на

полгода? — На месяц-полтора, некоторых работников москвичи просят на пару месяцев. Потом они возвращаются, работают здесь, а уезжают туда другие. То есть это прямая для нас выгода, потому

что мы обучаем наших людей и готовимся к будущей работе. Так мы делали по клепальному цеху, но когда пришла к нам оттуда работа, больше туда специалисты не ездят, делают все здесь. Такая же

картина по баковому цеху: ездили туда, помогали, сейчас баки выпускаем в Омске. Причем учиться — это не стоять рядом и не смотреть, как они собираются, а брать инструменты, технологии,

чертежи, делать и сдавать. — Несколько недоукомплектованных самолетов АН-3 все еще хранятся у вас? — Заказчик АН-3 оказался несостоятельным и не смог рассчитаться за сделанную работу. Часть

самолетов не летающие, потому что из-за заказчика мы не смогли их закончить. Они стоят у нас недоукомплектованные на территории летно-транспортного отряда. — Говорили о том, что, может быть,

ваши соседи на ОМО имени Баранова возьмутся за этот самолет и выкупят у вас документацию. — Хотели. Но от желания до воплощения путь долгий. Мы в свое время, чтобы поднять самолет в воздух,

занимались несколько лет. Это не просто так, а будь здоров работа. Конечно, не все желают тратиться. Им хотелось бы, чтобы государство дало денег. Пять лет мы не имели заказов на АН-3. Куда

только не обращались: и к десантникам, и в МЧС, и к лесникам, и в здравоохранение с самолетами скорой помощи, и в сельскохозяйственные структуры, чтобы АН-3 обрабатывали поля, – все эти

этапы мы прошли. И лет пять, кроме МЧС, авиаотрядов Якутии и Тувы, которые заказали по четыре-пять самолетов, других желающих не было. Но если маленькое количество делать – АН-3 дорого

стоит. Их надо было изготавливать хотя бы два в месяц — 24 в год – тогда бы и цена была в полтора раза дешевле. — Два года назад говорили, что один самолет АН-3 должен как памятник где-то в

Омске встать. — Он находится у нас на заводе, мы ждем команды губернатора, куда его поставить. Это именно тот самолет, который вернулся с Южного полюса, и вернули мы его за средства Омской

области. Сейчас до него еще руки не дошли. — А монумент- ракета «Космос-3М» – ваше решение? — Совместное с правительством Омской области и головным предприятием ГКНПЦ имени Хруничева. При

этом и завод понес определенные затраты, и область потратилась, организовывая место, где мы его установили. Там много было проблем – благоустройство, землеотводы, переброска колодцев,

кабелей, подключение – это все потребовало средств. — Изначально чья это была идея? — Когда у нас на предприятии был губернатор летом прошлого года, я ему сказал: Леонид Константинович,

последние ракеты уходят. Он тут же собрал совещание, и было принято решение выделить землю. Это буквально в два дня произошло. У нас скопилось некоторое количество частей ракеты. Их, в

частности, мы представляли на выставках. Даже целая ступень образовалась. Мы все собрали, привели в порядок, поставили двигатели первой ступени. Двигателей второй ступени нет уже – их никто

теперь не производит. Это натуральный штатный носитель, он мог и улететь, если был бы к нему двигатель второй ступени. ТО ЕСТЬ ПОСТАВИТЬ ДВИГАТЕЛЬ ВТОРОЙ СТУПЕНИ И МОЖНО ВЗЛЕТАТЬ ПРЯМО С

МЕСТА УСТАНОВКИ ПАМЯТНИКА? — Можно было бы. Сейчас мы его просверлили насквозь, чтобы вода уходила. Но на месте установили по штатному варианту: настоящий стартовый стол с полигона привезли,

как будто она вот-вот взлетит. — Много раз писали, что под Космическим проспектам располагается аэродромная полоса и даже еще можно на эту улицу посадить самолет. — Космический проспект —

это бетонка бывшая. Если убрать осветительные столбы, то и можно, пожалуй. ТУ-104 оттуда взлетал, там под асфальтом плиты бетонные — никто оттуда их не убирал. Мы и поставили монумент ракеты

у Космического проспекта, потому что там начиналась история завода. Первые ТУ-2 взлетали по этой бетонке. — А кто будет сохранять монумент потом? Его же надо передать кому-то на баланс и

как-то поддерживать состояние. — Мы официально передадим с инструкцией по обслуживанию: там будут регламенты, что необходимо сделать, раз в квартал, в полгода, в год – все виды работ

расписаны. Мы такой документ сделали уже. Пока еще не решено, кто примет на баланс. Но это памятник не только тем, кто работал на «Полете», а всем оборонщикам, которые вложили немало сил,

здоровья, жизни, чтобы создать военно-промышленный щит нашей страны.