Reader TTS

Андрей ШЛЫКОВ придумал комплекс, который позволит врачам-травматологам быстрее и точнее проводить операции, снизит количество осложнений у пациентов и уменьшит облучение рентгеновскими

лучами при оперативном вмешательстве. Омский «Информационный комплекс измерения момента затяжки винта» носит и более простое название – интеллектуальная отвертка. На сегодняшний день в мире

ничего подобного не существует. Как удалось заставить такой инструмент, как отвертка, «думать», выяснил корреспондент «КВ» Максим ДУБОВСКИЙ — Андрей, за что вы получили грант У.М.Н.И.К.а? —

Мы создали «Информационный комплекс измерения момента затяжки винта», если проще – интеллектуальную отвертку. У нас возникла идея улучшить качество лечения пациентов с тяжелыми переломами.

Есть два способа лечения переломов: консервативный — иммобилизация и оперативный. При операции мы фиксируем обломки костей пластинами, а пластины в свою очередь крепятся винтами. Проведение

винта – достаточно трудный процесс, он требует специальных навыков хирурга, чтобы упростить эту процедуру, мы придумали интеллектуальную отвертку. Сейчас мы просто сверлим в кости отверстие

и не знаем точно, где оно проходит, мы можем это увидеть, только просветив участок рентгеном. По сути, травматолог сейчас может доверять только собственным ощущениям. С появлением

интеллектуальной отвертки мы сможем контролировать прохождение винта через зоны с максимальной плотностью костной ткани, то есть будем закручивать винт и на экране монитора видеть, как

изменяется плотность костной ткани. Это позволит обеспечить более стабильный остеосинтез, что улучшит качество лечения, снизит риск повторных операций, и, что не менее важно, мы в некоторых

случаях сможем отказаться от рентгенографии. Когда мы проводим операции, сильно облучаемся, облучаем пациентов. — Каким образом ваша отвертка определяет плотность костной ткани? — Она будет

определять относительную плотность костной ткани: там стоят специальные тензодатчики, которые фиксируют сопротивление усилию момента затяжки винта. В нашу отвертку будет встроен

радиопередатчик, который будет передавать информацию на экран компьютера, сведения будут выводиться на монитор в виде графика. В результате врач-травматолог будет знать, когда ему следует

остановиться. — Вы уже создали макет прибора? — В настоящее время существует только проект опытного образца, нам осталось его изготовить. Это требует времени и денег. — Андрей, вы как врач

знаете, какими качествами должен обладать прибор, но вряд ли представляете, какая нужна «начинка». С этим не возникнет трудностей? — На самом деле в этом вся соль: мы не можем изготовить наш

комплекс на кафедре или в больнице, потому что не обладаем достаточными техническими знаниями, поэтому мы сотрудничаем с инженерами ООО «Сибточмаш». Они занимаются созданием

экспериментальных приборов, в том числе и для медакадемии. Многие из этих приборов уже вошли в медицинскую практику, причем не только в Омске, но и в России и даже в мире. — Кому принадлежит

идея такого прибора? — Идея моя, но мы развивали ее вместе с научным руководителем. — Хватит ли тех денег, которые выделит фонд? — Их хватит в лучшем случае на изготовление лабораторного

образца и проведение эксперимента. Возможно, хватит на проект промышленного образца. Мы просчитаем, стоит ли выходить на второй год, будет ли развитие. Мне хочется, чтобы у нас все

получилось, но предрекать, что наше изобретение будет пользоваться колоссальным спросом, пока рано. — Сколько будет стоить ваш комплекс? — Мы предполагаем, что опытный образец будет стоить

порядка 100 тысяч рублей, эти деньги пойдут на оплату услуг инженеров, на покупку материалов. А сама отвертка, я думаю, будет стоить в пределах разумного. Точную цену я сейчас не могу

назвать. Единственное, что знаю точно: наша отвертка будет востребована, потому что ничего подобного в мире сейчас нет. — То есть травматологи всего мира скажут вам спасибо? — Если все будет

выполнено в том виде, как мы задумали, думаю, да. — Сколько вы уже над этой идеей работаете? — Идея создать подобный прибор у меня появилась в марте этого года, то есть она еще свежая. Тем

не менее у нас уже есть патент. Мой научный руководитель предложил поучаствовать в конкурсе У.М.Н.И.К., чтобы получить хоть какие-то деньги на реализацию этого проекта. — Говорят, что

российские патенты не защищают интеллектуальную собственность. Не боитесь, что китайцы скопируют ваше изобретение? — Я не думаю, что наша разработка известна широкому кругу лиц, поэтому

надеюсь, что мы сможем воплотить этот проект первыми. — Вы говорите, что с использованием вашей разработки снизится количество осложнений у пациентов. Существует ли статистика, на сколько

операций приходится осложнение? — Сложно сказать. Этот процент не высок, но он есть. Качество выполнения операции зависит прежде всего от квалификации хирурга. — После окончания ординатуры

нет желания продолжить обучение в аспирантуре? — Пока нет. Я планирую работать в больнице, хочу больше заниматься практической деятельностью. Наукой, конечно, тоже придется заниматься: в

медицине приходится учиться на протяжении всей карьеры. — Считается, что профессия хирурга-травматолога – одна из самых трудных: за дежурство поступает множество пострадавших, операции почти

все сложные… — Каждому свое. Да, работа сложная, но она интересная. Если получаешь от работы удовольствие, то она не в тягость. — То есть не спать по двое суток для вас нормально? — По двое

суток бывает нечасто. В день у меня в среднем по три операции. — Выбор травматологии как специализации был осознанным? — Конечно, травматология была мне интересна еще в институте. Врачом я

мечтал стать с детства. — От работы нужно получать не только моральное удовлетворение, но и материальное, согласны? — Да, российская медицина, будем откровенны, по оплате труда в мировых

рейтингах занимает одно из последних мест. Зарплаты маленькие у преподавателей, а у аспирантов вообще мизерные. Если идти в аспирантуру – на три года обречь себя на нищету. Конечно, это

печально, но будем надеяться, что все изменится, по крайней мере тенденция в последнее время стала намечаться. — Это ваше первое изобретение? Будете ли продолжать работать над тем, чтобы

облегчить труд врача? — Да. Мне, конечно, хотелось бы изобрести что-нибудь, что кардинально изменит принципы травматологии, что-то вроде аппарата Илизарова, но думаю, я не смогу этого

сделать. Сложно встать на один уровень с такими людьми, как ИЛИЗАРОВ. — Андрей, у вас, наверное, не так много времени остается на увлечения, и все-таки есть ли у вас хобби? — Вообще

увлечений у меня много, но времени на них остается все меньше. Сейчас я собираю раритетный автомобиль «ГАЗ-69» — прообраз уазика, если помните. Я восстанавливаю его фактически с нуля. Это

очень красивая и интересная машина. — Как давно вы этим занимаетесь? — С мая. Думаю, что следующим летом состоится первая поездка. — Чем еще занимаетесь в свободное время? — Я очень люблю

рыбалку, играю на гитаре, в детстве даже занимался даже авиамоделированием. — В кружок ходили? — Нет, я сам конструировал и собирал пластмассовые модели самолетов. На гитаре самостоятельно

учился играть. Автомобиль тоже своими силами собираю, конечно, я следил за тем, как отец ремонтирует машину, но по большей части дохожу до всего сам. — Ваши ближайшие цели? — Сходить в армию

и найти постоянное место работы. БИОГРАФИЯ Андрей Анатольевич родился 9 ноября 1986 года в городе Куртамыше Курганской области, где работали по распределению его родители. Затем семья

переехала в Казахстан. В 1995 году семья ШЛЫКОВЫХ переехала в Омск. В 2004 году Андрей окончил Троицкую среднюю школу и поступил на лечебный факультет Омской государственной медицинской

академии. В 2010 году получил диплом и поступил в ординатуру. НЕ ЖЕНАТ.