Reader TTS

В последнее время в местных СМИ активно освещается расследование одного уголовного дела и дается публичная оценка содержания судебной экспертизы по этому делу. Последний материал – интервью

Алексея БЫКОВА с подозреваемым Денисом КУЗНЕЦОВЫМ, напечатанное в «Коммерческих вестях» 17 августа этого года под длинным названием «Видеотехническая экспертиза нашла следы монтажа в диске,

предъявленном как доказательство попытки покушения на убийство». Как один из авторов экспертизы, считаю необходимым высказаться. Денис КУЗНЕЦОВ сообщил: «Из интервью, которое она (то есть я.

– Н.О.) дала 12 каналу, я узнал, как просто изменить результаты любой экспертизы». Эти его слова – интерпретация слов автора сюжета в «Неделе-инфо». В телепередаче было сказано, что мне

«пришлось переписывать» результаты первого исследования, причем«другая экспертиза» была написана «по настоянию следователя». На самом деле история «про первую и вторую экспертизу»

развивалась иначе. Мне была поручена лингвистическая экспертиза. Как доктор филологических наук по специальности «Русский язык» я имею право проводить подобные исследования. В ходе анализа

выяснилось, что на часть вопросов нельзя ответить, используя только лингвистические методы. Возможно, те же вопросы при ином речевом материале не вызвали бы затруднений. В данном случае

часть ответов к концу работы имела предположительную или негативную формулировку («предположительно», «не представляется возможным ответить»). Поэтому к исследованию был привлечен психолог.

Дальнейшая совместная работа завершилась общим официальным документом – психолого-лингвистической экспертизой. Никакого давления на меня с чьей-либо стороны – следователя или коллеги – не

было. По закону, пока процесс не завершен, не могу публично комментировать текст экспертизы, в частности, тот эпизод, который в «Коммерческих вестях» стал поводом для представления

результатов исследования как абсурдных. Если мне будет предложено давать показания в суде, я это сделаю. Здесь остановлюсь на открытой информации. В интервью Алексея БЫКОВА говорится об

«омских лингвистах из ОмГУ» и о том, что, по мнению независимого эксперта из Новосибирска Владимира ЗАВЬЯЛОВА,лингвист не может и не должен отвечать на вопросы об умысле. Не считаю

поставленные следователем вопросы изначально некорректными (бывают достаточноявные речевые проявления намерений), но подчеркну, что в данной экспертизе именно вопросы о ментальных состояниях

побудили меня предложить следствию привлечь специалиста иного профиля. Непонятно, почему ЗАВЬЯЛОВ, если он читал официальное исследование, не заметил комплексного характера экспертизы и, со

словКУЗНЕЦОВА,«перепрофилировал» омского психолога в лингвисты? Жаль, что и журналист не стал проверять фактическую информацию. Мое самое искреннее желание состоит в том, чтобы суд в

отношении Дениса КУЗНЕЦОВА установил истину. Как филолог призываю журналистов ставить точность высказываний выше скорости их предъявления и степени сенсационности информационного повода.

ДОКТОР ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ НАУК, ПРОФЕССОР КАФЕДРЫ РУССКОГО ЯЗЫКА ОМГУ ИМ. Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО НАТАЛЬЯ ОРЛОВА