Reader TTS

Вот уж никогда не думала, что буду сидеть и тупо смотреть на чистый лист, не зная, что сказать о самом известном омском художнике. Столько уже и сказано, и написано о нем, в том числе и

автором этих строк. И понятно, что КИЧИГИН феноменален уже тем, что в советское время практически один представлял  современное искусство Сибири в Государственной Третьяковской галерее и что

он единственный в городе (после Либерова) член-корреспондент Российской академии художеств. Но, наверное, не только в этом дело. А тогда в чем? АВТОПОРТРЕТ НА ФОНЕ ВРЕМЕНИ Фирменный,

узнаваемый с первого взгляда кичигинский стиль соединил в себе подробность письма старых голландских мастеров, приемы гиперреализма, возникшего в европейском искусстве середины прошлого

века, и парадоксальные фантастические детали, позаимствованные у любимых художников – ДАЛИ,  МАГРИТТА, БОСХА.  Притчевость, метафоричность и при этом ярко выраженная социальная тематика –

вот  чем в первую очередь притягательны работы КИЧИГИНА. Художника интересует все, что происходит вокруг него – окрест. Так, кстати, называлась его юбилейная выставка, объехавшая недавно всю

Сибирь. Не просто интересует – волнует, тревожит. Как-то я спросила Георгия Петровича, зачем ему, такому уже маститому и знаменитому, участие в конкурсах вроде «Мой город» или «Лучшее

художественное произведение года». _«Надо смотреть на себя со стороны, сверяться со временем»_, — ответил он. Сверился, и вот – появились «Симфония безмолвия», «Лестница», «Трибуна»,

«Деревня имени Ренессанса» в 1990-е. И цикл «Париж», опять же с мотивами Дали. Попытка убежать от неказистой российской действительности эпохи перемен в благословенные Францию, Грецию,

Германию. Но нет. «Я пробовал работать где-то в других землях, но где бы ты ни был, все равно пишешь о своей, — признается Георгий Петрович. – За рубежом я не мог так работать.

Предполагалось поменять географию, писать другие страны, но я не смог соединить себя с ними». В 2000-е остро зазвучала городская тема. И наряду с лирическими пейзажами («На улице П.

Некрасова»,  диптих «Дождь на Любинском»), с импрессионистскими наблюдениями (цикл «Мастерская. Выходы»), с семейными сюжетами («Любимое окно. Семейный портрет») был царапающий душу

«Новорусский мотив», серия «Теневая сторона улицы». Одна из работ серии называется «Макияж». Здесь заложен двойной смысл и горькая ирония по этому поводу. Размалеванное лицо девушки-гота 

сочетается с грубой «косметикой» улицы. Исписанная и изрисованная всякой ерундой стена – типичное дворовое творчество, примитивный «макияж» наших домов. Присутствие своего образа в сюжете

картины –  еще одна из особенностей  творческого метода КИЧИГИНА. Это то самое «соединение себя с…» Во многих работах можно встретить его автопортрет. И в толпе уставших от митингов людей,

образующих вокруг пустой трибуны некую колышащуюся  массу – этакое Саргассово море голов. И среди тех, кто смотрит (или даже не смотрит) на недосягаемую небесную лестницу. Именно художник

вскидывает руку в надежде ухватить ее, выбраться из болота обыденности. Его отражение мелькает в зеркалах («Белое и черное», «Каинова печать»). В картине «Несение мольберта» он взваливает на

свои плечи мольберт, как тяжелый крест. ПУТЕШЕСТВИЕ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ Отражение – вторая реальность произведений Георгия КИЧИГИНА. Вернее, это та единственно возможная реальность, ради которой

затевалось то или иное произведение. Отражается прежняя жизнь там, где все разрушено и забыто («Лужа», «Окно женской гимназии»).  Отражается пальма в стекле машины, припаркованной на омской

улице, символизируя невыносимую жару («Плюс 35 градусов»). Отражается роза в пустой на самом деле вазе («Запах мертвых роз») – как память стекла. Часто отражение становится тем окном, за

которым открывается истинная природа вещей. В этом Зазеркалье КИЧИГИН вновь и вновь находит себя. Иногда – буквально, как в работе «Отражение» из цикла «Фотоальбом деда». «Интрига этой

фотографии налицо в прямом и переносном смысле, — пишет в комментарии к ней автор. – На фото, взятом за основу моей композиции, невеселое событие – видимо, проводы на фронт. Печалью и

усталостью пропитана фигура беременной женщины, рядом мужчина, замерший по стойке смирно. Что поражало – с моим лицом! Непонятно. В этом была какая-то мистика. Решение пришло мгновенно: я

решил накрыть фото стеклом, отразившим мое лицо. Это позволило не только показать наше сходство, но перекинуть мост во времени». ВОЙНА И МИР Цикл «Фотоальбом деда» включает в себя 16

произведений, и нельзя с уверенностью сказать, что он завершен, хотя уже есть работа «Сто лет спустя». Фотоальбом действительно существует. Еще в юности художник  нашел его на чердаке

родительского дома на улице Степной. Частные дома тем и хороши, что в них на чердаках, в кладовках и прочих потаенных углах оседают все вещи, которые однажды в дом попали. Альбом был,

видимо, вещью опасной, но он хранил память многих поколений, поэтому выбросить его не решились, только засунули подальше. «Так, листая его, я постепенно узнавал свою родословную, — говорит

Георгий Петрович. – Оказалось, что были в ней и купцы, и казаки, и прочий служилый люд. Деда своего я, в общем-то, и не знал, никто про него ничего особо не рассказывал. Говорили, умер

молодым, где-то в 1937 году. Как – можно только догадываться». За основу работ КИЧИГИН взял вот эти пожелтевшие фотографии. Память старого альбома донесла до нас лица людей, которые жили в

Омске в начале ХХ века, в тревожное время на границе мира и предстоящих разрушительных войн – Первой мировой, Гражданской, Отечественной. Поэтому в работах так тревожно соединяются последние

нехитрые радости и предчувствие трагических перемен: «Тень тихого счастья»,  «Праздник, который всегда…»,  «Разведенные временем»,  «Моя Атлантида»,  «Предчувствие Гражданской войны».  И

вот уже из фотографий вырезаются отдельные фигуры («Запрет на память») – люди боялись держать дома снимки родственников, попавших в немилость к новой власти. Самое страшное в гражданской

войне то, что она разрушает семьи, рвет родственные узы, делает врагами близких людей. Это отчетливо читается в работах цикла «Фотоальбом деда», которые, кстати, в данный момент представлены

на одноименной выставке в историко-краеведческом музее. Цикл был задуман давно, создавался долго и вдруг оказался очень актуальным. Ведь в нынешнем году исполняется сто лет с начала  Первой

мировой войны, изменившей многое в этой жизни. Осмысление времени, его течения от берега до берега, времени и – себя в нем, наверное, главное для художника Георгия КИЧИГИНА. Это нужно ему

для того, чтобы отражать наш противоречивый мир в зеркале своих полотен.