Reader TTS

— Да, допускаю, существует же литература, поэзия. Есть поэтическая, литературная форма танца. Я в своей профессии этим не занимаюсь, потому что считаю, что абстрактное тело и абстрактная

энергетика интереснее и глубже, чем разговор на сцене. Но что касается рок-н-ролла, я очень ценю, когда у людей, кроме крика, есть еще лирика. Я был удивлен, когда впервые услышал тексты

Гусева: насколько глубоко, красиво и романтично они написаны. То есть на первом плане какие-то белые рубашки, физкультурные пирамиды, а в текстах звучит огромное, теплое сердце. В текстах

Гусева есть второй пласт лирики и романтики, спрятанный за бронебойной манерой исполнения. Если послушать песни "Семафор" или "Ночь в карауле", там столько юмора, тонкого

сарказма. - ВЫ ЕЩЕ ИГРАЕТЕ В ГРУППЕ POSITIVE BAND? — Да, в группе со мной шестеро музыкантов. Все музыканты — большие мастера, но мы играем очень простую музыку. Я исполняю свои тексты,

видимо, действительно в какие-то моменты не хватает слова. Когда танцуешь на сцене, каждый понимает твой танец немножко по-своему, я не могу программировать результат спектакля. Тут, в 

поэзии, то, что я говорю, люди так и поймут, как есть, надеюсь. В январе, в питерском клубе "Космонавт" будет двойной концерт — "АВИА" и Positive Band, а в Политеатре

только "АВИА". Помимо старых песен, будут две новые — группа продолжает творить. Появились молодые ребята, которые для каждой песни придумали множество хореографических, смешных

вещей, каждая песня — это маленький спектакль. - АУДИТОРИЯ КОНЦЕРТОВ "АВИА" И СПЕКТАКЛЕЙ DEREVO — РАЗНАЯ? — Я был удивлен, когда на концерте в клубе увидел 20-летних ребят в 

футболках группы. Мы пели эти песни, когда они еще не родились. А рядом стояли мужики по 50-60 лет в тех же футболках. Я знаю, что многие приходят на концерт посмотреть на мои действия на 

сцене, то есть их интересует больше танец. Настоящие фаны театра DEREVO, может, немного насмешливо относятся к "АВИА", для них это слишком просто. Но думать, что если мы берем в 

руки гитары, то это уже априори не так интересно, как сложные замороченные спектакли DEREVO, это неправильно. - ВРЕМЯ, КОГДА ПОЯВИЛИСЬ "АВИА", DEREVO ВАМ БЫЛО ИНТЕРЕСНЕЕ, ЧЕМ

НЫНЕШНЕЕ? — Мы много общаемся с Михаилом Шемякиным, со Славой Полуниным и часто на эту тему говорим. Они тоже уехали из России по разным причинам и живут за границей. Мы все начинали

работать здесь, в Питере, и здесь был накоплен огромный запас творческой энергии, но там, на Западе, нет этой клеммы в стенке, которая позволяет поддерживать заряд. Но получается, что у нас

очень мощный запас, раз мы продолжаем творить, и нам совершенно все равно, какой год на дворе. Если об этом думать, то начинается такое ностальгическое водочное сидение на кухне. Таких

нудных разговоров у нас не происходит. Миша пишет, делает выставки, у Славы проект за проектом, у нас спектакль за спектаклем, мы не замечаем, как бежит время. Нельзя смотреть на часы. Если

ты реально что-то хочешь делать, есть один способ — работать, здесь или там. А найти причину, чтобы не делать, очень просто, и сразу становится грустно и страшно — и солнца нет, и небо

серое, и аура в Питере плохая. На самом деле все нормально, солнце светит, просто выше облаков. - ЕСЛИ ВРЕМЯ НЕ ВАЖНО, ТО ВАЖНО ЛИ МЕСТО? — На Западе  по-другому. Когда БГ писал музыку в 

Америке, он сказал: там "что-то на уровне духовности". Это очень тонко — там есть своя духовность, свой закодированный язык, который нам непонятен. Это просто разное отношение к 

креативности, что ли. Если немец сделает какую-то вещь, то сделает так, что смотришь на нее и думаешь: вот так надо танцевать, чтобы это было достойно этой вещи. Нельзя сравнивать здесь и 

там. Что касается пространства, я много езжу и убедился в одном — основные человеческие постулаты у всех одинаковые. Если мы апеллируем к чувствам человека, к понятиям рождения, жизни,

смерти, любви, ненависти, страха, то эти основные инстинктивные вещи у любой нации одинаковые. Поэтому наше искусство читается и воспринимается везде, и в Корее, и в Японии, и в Америке. Что

касается работы с текстом, с поэзией, это сложнее. Хотя мы были в Германии с "АВИА", и люди, не понимая текста, каким-то образом все считывали. Видимо, самое главное происходит

где-то за текстом. - ВЛИЯЕТ ИСКУССТВО НА ОБРАЗ ЖИЗНИ? ВТОРГАЕТСЯ ЛИ РЕАЛЬНОСТЬ В ВАШУ ЖИЗНЬ? — Дело не в том, что мы хотим запереться и посыпать голову пеплом, нет, просто нет времени. Какой

телевизор, какое радио?! Есть репетиции, разминка, ежедневные упражнения, организация театра. Этот режим выработался годами — нет никакой специальной секты. - НО ВСЕ-ТАКИ РЕАЛЬНОСТЬ

АГРЕССИВНА, ВЫ ЖЕ НЕ В ВАКУУМЕ СУЩЕСТВУЕТЕ… — Конечно, едешь и видишь все эти плакатики, нарисованных голых девочек… Вообще, надо четко отсекать — нельзя это смотреть, нельзя это показывать,

нельзя  это слушать, потому что нет кнопки "delete" в голове, мы все это запоминаем. Надо понимать, что пихают тебе в рот, что пихают тебе в уши и в глаза. Надо контролировать

ситуацию. Мы не остановим этот поток, но надо сопротивляться. А как — у каждого свои способы. Надевать черные очки, притворяться слепым. Можно глушить себя работой, варианты есть. Лучше

заниматься творчеством, оно как раз служит контрапунктом к этой упорядоченной бессмысленной жесткой информации. Это и есть наша маленькая жизненная война, которую мы ведем каждый день. -

КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ НАЗАД ПРОХОДИЛА ИНФОРМАЦИЯ, ЧТО ВЫ СНИМАЕТЕ ФИЛЬМ "ДВОЙНИК". — Мы уже подходим к началу производственного процесса, нашли деньги на съемки в Германии. Я очень хочу

снимать на пленку, хотя это дороже, чем на видео. Проблема только в том, что я не знаю, как снимать  людей. Знаю, как это должно выглядеть на экране, но когда приходят люди и мы пробуем

снимать, то я понимаю, что это очень трудно. Тем более  что люди должны быть из другого времени, из другого века. Кастинг, который предстоит, очень для меня важен. Пока я знаю троих, которые

будут сниматься точно. Это не актеры, но они люди вне времени — не по лицам, а по энергетике. Сценарий написал я, там много музыки Positive Band, написанной специально для фильма. Фильм

будет называться Doppio — двойник по-итальянски. Фильм о человеке, который и живет, и не живет одновременно, который боится, хочет, делает и не делает. Это довольно сложный фильм, основанный

на одном из наших главных упражнений. Диалог двойника, который живет, как хочет, и человека, который вынужден жить по некоторым законам. Это и есть главная тема фильма.