Reader TTS

Дело «Нового величия». Допрос внедренного оперативника Расторгуева Из важных свидетелей ранее в зале суда дважды допросили Павла Ребровского, который был участником организации, заключил

сделку со следствием и дал показания на других обвиняемых. В суде он отказался от своих слов и объяснил, что следователь обещал ему условный срок в обмен на признание (Ребровский получил 2,5

года колонии). 24 сентября стало известно, что прокуратура просит отменить приговор Ребровскому из-за нарушения досудебного соглашения. «Медиазона» вела онлайны с первого и второго допроса

Ребровского. Кроме того, в суде дал показания Рустам Рустамов — приятель предполагаемого лидера «Нового величия» Руслана Костыленкова, который не состоял в организации, но вместе с

активистами ездил на пустырь в Подмосковье, где они делали коктейли Молотова и стреляли из ружья. Он тоже признал вину, в суде он подтвердил свои слова, забыв, впрочем, большинство своих

данных на следствии показаний. Допрошены в суде были активистка Ольга Пшеничникова, которая общалась с членами «Нового величия», и нацгвардеец Рустам Кашапов. Заседания с их участием прошли

быстро, ничего важного они не сообщили. Несколько предыдущих заседаний по «Новому величию» обвинение оглашало материалы дела. ​Сегодня на заседание слушателями пришли бывшие обвиняемые по

«московскому делу» Владислав Барабанов и Айдар Губайдулин. Расторгуева по просьбе обвинения будут допрашивать в «условиях, исключающих видимость». Адвокаты выступали против этого, поскольку

все подсудимые знают Расторгуева в лицо, но судья Маслов соглашается с обвинением — оперативника допросят так, что будет слышен только его голос. Судья Маслов разъясняет Расторгуеву права,

затем пристав передает ему расписку. Следом судья начинает допрос: он просит рассказать, что Расторгуеву известно об этом деле. — Где-то в начале 2018 года была получена оперативная

информация по поводу «Нового величия». В начале февраля я начал общаться посредством соцсети _Telegram_... — начинает говорить свидетель. — Ваша честь, это чисто показания [из материалов

дела]! Прямо слово в слово! — возмущаются адвокаты. После небольшой заминки один из защитников сам начинает задавать вопросы: он просит Расторгуева опознать всех подсудимых, и перечислить,

кто из них сидит в «аквариуме». Несколько минут стороны разбираются, насколько хорошо Расторгуеву видно подсудимых. — Он с усами был раньше, — растерянно говорит Расторгуев о ком-то.

Разобраться, о ком именно идет речь, невозможно — журналисты наблюдают за процессом из зала с трансляцией. — А теперь без? — уточняет адвокат Николай Фомин. Расторгуев узнает только Руслана

Костыленкова. После паузы он снова начинает говорить и вспоминает, как ездил на одно из собраний «Нового величия» в феврале 2018 года. По его словам, он встретился с участниками организации

на станции метро «Братиславская», откуда они пошли в некий «штаб». Внезапно со своего места поднимается прокурор и просит сделать замечание слушателям, которые разговаривают в зале: «Здесь

не театр». Затем Расторгуев продолжает говорить о встрече с обвиняемыми. По его словам, они обсуждали тренировочные стрельбы; тогда же Костыленков сообщил, что «скоро будут тренировки по

метанию коктейля Молотова». Свидетель уточняет, что на это нужно было скинуться; также Костыленков сказал ему о взносе в тысячу рублей. На встрече обсуждалась политическая ситуация в стране,

а также «союзные» оппозиционные группы. — Что-то конкретно [Костыленков] говорил? — уточняет прокурор. — Ну то, что они тоже относятся негативно к власти... Что их финансирует Навальный,

еще какие-то олигархи, не помню. В зале слышен смех. ​— Собрание закончилось, мы отправились на учения по метанию коктейлей Молотова, — продолжает рассказывать Расторгуев. — Как вы

договорились [об этом]? — уточняет кто-то из защитников. — «Центр» (так свидетель называет Костыленкова — МЗ) озвучил, все согласились. Потом написал сообщение, где встречаемся, я сказал:

«Понял, принял». Дату не помню, начало февраля где-то. Встретились мы на Ярославском вокзале, там меня ждал Руслан, который был начальником финансового отдела. Фамилию не знаю. Еще там

какой-то мужичок был, Сергей... Мы отправились на электричке на станцию Хотьково. Когда мы туда прибыли, нас ждали Анна [Павликова] с Русланом-«Центром». ​Прокурор просит свидетеля

Расторгуева рассказать, как он получил задание, и как потом отчитывался о работе. По его словам, во время первой встречи он был оснащен аудио- и видеотехникой. — Мы пошли в кафе — то ли

_KFC_, то ли «Бургер Кинг», я не помню. Минут 30 посидели и отправились на маршрутку, доехали до полигона. Это было такое заброшенное здание. — На каком транспорте вы туда прибыли? —

уточняет прокурор. — На маршрутке. — Тоже со специальной техникой? — Да, да. Расторгуев вспоминает, что Костыленков учил приехавших на встречу делать коктейли Молотова. У них были бутылки,

полотенца, бензин в канистре и масло. — Больше половины надо было залить бензином, потом масло, взболтать, вставить тряпку, зажечь… Бросить в стену, или куда там. Бутылка разбивалась, и

жидкость загоралась, — вспоминает Расторгуев. — Потом нам раздали рации и рассказывали, как ими пользоваться, для ношения на митингах. Потом поехали обратно в Москву на электричке, и все. Я

встретился с сотрудником полиции, сдал технику. — А кто по поводу раций инструктировал? — снова спрашивает обвинитель. — Вот этот мужичок, который с нами в электричке ехал. Теперь Расторгуев

рассказывает, как приезжал на еще одно собрание — там было пять-семь человек, в том числе Костыленков, Павликова, Дубовик и «Руслан, финансист ихний» (имеется в виду Руслан Д). Тогда

обсуждалась организация «каких-то митингов» и распространение листовок. — [Листовки] нужно было распространять по подъездам. Потом Руслан сообщил, что союзная организация будет проводить

собрание, и кому интересно, можно поехать с ним. Проводилось это собрание через некоторое время на станции метро «Красносельская». Пришли туда, там были неизвестные мне люди. Кто-то

высказывался про культуру России, про оппозицию, такие вопросы были. Потом мы вышли на лестничную клетку и обсуждалось, что мы должны собрать штурмовой отряд, — рассказывает полицейский.

Костыленков интересовался у Расторгуева, кем он работает. Тот соврал, что работает охранником. Затем Расторгуев начинает говорить о митинге, на котором «было человек 15 из “Нового величия”».

— Мы отправились на площадь Сахарова, и Анна с парнишкой каким-то раздавала листовки. После акции всем составом участники пошли в «Бургер Кинг» на Мясницкой улице, где снова обсуждали

политику. Прокурор спрашивает, что именно участники «Нового величия» обсуждали во время беседы в «Бургер кинге». — Что Путин — вор, и все такое, — вспоминает Расторгуев. — Что-то еще

происходило? — Да, да. Еще одно было собрание в марте. Также все эти участники были, Руслан «Центр» рассказывал, что необходимо будет почистить свои дома, чтобы не было никаких

экстремистских материалов. Собрал по тысяче рублей, взносы вот эти, ну и также разговаривали… — Есть вам еще что пояснить, свидетель? — Да вроде больше нет. У прокурора больше нет вопросов.

​Адвокат Светлана Сидоркина расспрашивает свидетеля о кабинете на «Братиславской», Расторгуев описывает, как выглядела комната. — Это первое собрание, на нем обсуждали устав? — Конечно,

структуру обсуждали, кто будет за что отвечать… — По поводу корректив, помните, кто вносил предложения? — Все подряд вносили. Кто-то выкрикивал, кому-то давали слово, но все было в форме

голосования, и все поддерживали Руслана-Центра, — говорит Расторгуев и объясняет, что деньги вносились «на нужды "Нового величия"». — А [внедренный в «Новое величие» оперативник по

 особо важным делам Юрий] Испанцев вам знаком? — Да, я один раз на собрание с ним ездил. — Когда это происходило? — Второе или третье собрание, оно ему не понравилось, он встал и раньше

ехал. — Скажите, а вот в собрании, которое было в феврале, кто участвовал? — Вам по именам? — Да, конечно. — Да там все одни и те же лица были. — Кто был постоянным участником собрания? —

Анна [Павликова], Руслан «Центр», финансист [Руслан Д], вот этот Пауль [Павел Ребровский], Сергей [Гаврилов]… Ну, еще несколько, три-четыре мужчины. Это основные, кто на каждом заседании

присутствовал. ​Теперь вопросы задает адвокат Марии Дубовик Максим Пашков. Он просит Расторгуева рассказать, какая именно информация появилась у полицейских о «Новом величии». Свидетель

отвечает: суть сообщения была в том, что некая группа занимается экстремистской деятельностью и участвует в несанкционированных митингах. Расторгуев говорит, что проверил информацию частично

после переписки с Костыленковым в телеграме. После этого и появилось постановление о внедрении, и Расторгуев стал ездить на собрания. По переписке Костыленков рассказал Расторгуеву о

собраниях, где обсуждают «политические темы». — В чем же информация подтвердилась? — напирает адвокат Пашков. — Оппозиционные мнения. — То есть, вы решили провести разработку только потому,

что люди были оппозиционно настроены? Я правильно вас понял? — Я не проводил, я был участником [разработки]. Возможно. Это не ко мне вопрос, меня внедрили. — Вы общались с Русланом

«Центром», и сказали, что информация частично подтвердилась. На основании этого вы доложили руководству о необходимости проведения внедрения? — вновь уточняет защитник. В зале начинается

небольшой спор. Расторгуев в итоге говорит, что не помнит, что докладывал начальству. — Почему вы решили группу разрабатывать? — Ну… [они] с радикальной стороны обсуждали политику. — С какой

именно? — Против Путина, против исполнительной власти… — А что про Путина? — Что все — воры… — И все? — не унимается Пашков. — Я уже не помню такие подробности… — Вспоминайте! Что именно?

Свидетель молчит. Прокурор поднимается и просит, чтобы адвокат не давил на свидетеля. — Как можно говорить свидетелю «Вспоминайте»? — возмущается обвинитель. Защитники снова спорят с ним.

Адвокат Пашков забрасывает свидетеля вопросами о темах для разговоров в «Новом величии». — Так что именно вы доложили [руководству]? — снова спрашивает Пашков. — Я каждый день что-то

докладываю… В четвертый раз говорю — не помню. — Вы можете вспомнить, чем именно они занимались, что вы решили, что это экстремизм? — Распространением материалов. — Каких именно? Вы сказали,

что они занимались экстремизмом. Что вы понимаете под экстремизмом? Чем именно они занимались, с вашей точки зрения? — продолжает адвокат Пашков. — Распространение экстремистских

материалов. Листовки всякие, — вновь повторяет Расторгуев. — Содержание листовок? — Ну я же говорил! Путин — вор. Что я, помню, что ли! — И что в этих листовках было? — Надписи, что не надо

избирать Путина на новый срок… — А что экстремистского в призывах не избирать Путина на новый срок? — Ну, надо экспертов спрашивать… — растерянно отвечает Расторгуев. — Хорошо, Бог с ним,

решения с начальством не обсуждают. Вот первое собрание, вы дату помните? — Начало февраля. — Вот на первом собрании, помимо обсуждения учений, о чем речь шла? — Речь шла про президента. — А

о чем именно? — То, что плохой президент у нас. Я не могу вспомнить, три часа говорили. Теперь адвокат Пашков расспрашивает про второе собрание. Расторгуев говорит, что обсуждали на

собраниях «одно и то же», иногда речь заходила о рациях и участии в митингах. Затем свидетель вспоминает, что во время собрания «Нового величия» на «Красносельской» шла речь о культуре и

музыке, «и толком больше ничего». — Тоже про Навального речь шла, — добавляет оперативник. — И что про Навального? — Я не помню уже. — А про президента? — Ничего криминального, на мой

взгляд. Теперь адвокат интересуется собранием после марша. Расторгуев раздражается и говорит, что все их разговоры были записаны, и есть в материалах дела. В конце концов он уточняет, что

обсуждались некие учения, «и про Путина, про исполнительную власть». — Ну, это традиционно, — усмехается адвокат Пашков. ​Теперь вопросы задает адвокат Максима Рощина Ильнур Шарапов, он

интересуется полицейским Испанцевым. Расторгуев говорит, что Испанцев ходил на собрание только однажды, и ушел с него раньше времени. Почему он так сделал, Расторгуев не интересовался. — Вы

сказали, что было предложение создать штурмовой отряд. Чем он должен был заниматься? — Мне не успели это рассказать, потому что после последнего собрания Руслан «Центр» хотел провести по

этому поводу беседу, но перенес ее. К допросу свидетеля переходит следующий защитник, кто именно — понять невозможно из-за качества трансляции для журналистов. — Исходя из ваших показаний,

на собраниях они обсуждали программу «Нового величия», устав, и так далее. Проходило голосование. Был ли избран секретарь? Как считались голоса? Раздавались ли копии устава для изучения? —

Секретаря не было… Руслан «Центр» был организатором, все его слушали, а Пауль [Ребровский] был против, — рассказывает Расторгуев. — То есть, кто-то из участников голосовал не единогласно? —

Пауль был против Руслана «Центра». Пауль предложил свою кандидатуру на лидера, но все проголосовали за Руслана. — А вот этот Пауль, как он выглядел? — Длинные волосы светло-русые, немножко

полный. Сам Расторгуев в голосовании не участвовал, но адвокат продолжает расспрашивать, как оно проходило. Свидетель отвечает очень невнятно. — Во время собрания вы вели видео- и

аудиосъемку? Вы осуществляли непрерывно [съемку]? Каждое собрание? — Каждое. — И после каждого вы писали рапорта и представляли материалы? — Конечно, да. — Известно ли вам, откуда и кто

выдавал членам так называемого «Нового величия» листовки для демонстрации в акциях? Кто выдавал? Откуда они доставались? — Я не помню. То ли Федор (неизвестно, кого имеет в виду свидетель — 

на скамье подсудимых нет человека с именем Федор — МЗ) достал из рюкзака и дал Анне, то ли Анна Федору давала. Я точно не могу сказать. — Вы можете вспомнить, что конкретно на листовках

было? — Не, я не знаю… Оппозиционные какие-то. Расторгуев снова рассказывает о марше, куда ходили участники «Нового величия». По его словам, общественный порядок они не нарушали. Защитник

продолжает задавать вопросы — теперь он интересуется тренировкой с коктейлями Молотова. Расторгуев вспоминает, что они были в заброшенном здании и кидали бутылки в стену. Этим занимались

Костыленков, Павликова и Руслан Д. Перед началом Костыленков объяснил, как делаются коктейли. — Вы лично бросали? — В стену — да. — Загорелся или нет? — По-моему, у меня получилось. — А у

остальных? — Нормально, да. Расторгуев добавляет, что на стенах были «рисунки в виде людей». — А в чем выражалось недовольство властью Путина? — Ну, считали там, что он вор. «Путинский

режим»… — Вспоминайте, пожалуйста, более конкретно. Что они могли говорить такого, что они сидят на скамье подсудимых? — Я не могу вспомнить. Адвокат Дмитрия Полетаева Михаил Спиридонов

задает вопросы следующим. Он уточняет у Расторгуева, как именно проходило голосование за лидера «Нового величия», и было ли оно тайным. Свидетель объясняет: участники поднимали руки. У

адвоката Ильнура Шарапова еще один вопрос: когда и где «Новое величие» планировало применять коктейли Молотова. — Точно обсуждалось, как раз на этих учениях. Сергей [Гаврилов] говорил, что

необходимо устраивать революцию, что-то такое. — А конкретно? Когда, на каком митинге, кто должен был приносить [коктейли], в кого кидать? — В кого? В сотрудников ОМОНа. И точно помню, что

вот этот Сергей про революцию говорил. — Когда? Где? С чьим участием? — Не говорил. — То есть это были предложения без конкретики? Можно назвать это разговорами на кухне? Судья снимает

вопрос, но адвокат Пашков его переформулирует: была ли все-таки в обсуждениях конкретика, или это домыслы Расторгуева? Никаких дат, времени и участников Гаврилов не называл, говорит

свидетель. ​Адвокат Анны Павликовой Ольга Карлова спрашивает о митинге — чему он был посвящен. — Я не помню. Вот, кто-то из адвокатов говорил, что памяти смерти Немцова… — Он был

санкционирован? — Да, да, санкционирован. — Лично вам известно о посещении несанкционированных митингов нашей подзащитной? Свидетель несколько минут молчит, а потом говорит: «Не помню». —

Вот вы произнесли «Руслан-финансист», а вы фамилию знаете? — продолжает допрос Карлова. — Нет, Руслан был высокий и худой молодой человек… — Какие-то еще приметы можете назвать? — Да обычный

парень… Ездили в Хотьково когда, у него были камуфляжные штаны. — Усы, очки, родинки? — Очки, очки! ​Адвокат Карлова продолжает расспрашивать Расторгуева про Руслана Д., но тот ничего не

помнит. Затем адвокат Вячеслава Крюкова Дмитрий Иванов долго задает свидетелю вопросы о записи заседаний «Нового величия». — Каким образом фиксировались голоса на собрании — принимают они

этот устав и программу или нет? — Поднимали руки. — А вы это засняли? Сам факт голосования? — Я не видел, что там получилось. — Извините пожалуйста, вы же целенаправленно вели съемку. Как вы

считаете, получилось зафиксировать? Расторгуев долго объясняет, где сидел во время голосования, и что он не знает, кто точно попал на кадры. Теперь Расторгуева спрашивают об уставе и

программе «Нового величия». Он говорит, что не читал ее, но участвовал в обсуждении. Свидетель в общих чертах объясняет, что должен был делать каждый отдел «Нового величия». — Так

политическая программа в чем заключалась? — уточняет адвокат Пашков. — Я не помню. Адвокат Светлана Сидоркина спрашивает у свидетеля, были ли еще внедренные в «Новое величие» сотрудники,

кроме него и Испанцева. Свидетель об этом не знает. Точно так же Расторгуев отвечает и на следующие вопросы Сидоркиной об уставе и о том, кто оплачивал офис для встреч. — Согласовывали вы

действия с Испанцевым? — продолжает Сидоркина. — А какие действия с ним согласовывать? Я с ним ничего не обсуждал. — В чем заключались функции Костыленкова как организатора? — Ну, он самый

активный был. — В чем активизм выражался? — Обсуждал структуру… — Вел собрание? — Да. Организовывал бросания коктейлей Молотова, общался с другими группами. — А лично вы с ним обсуждали дела

организации? — Ну, вот штурмовой отряд. — То есть инициатива их создания исходила от «Центра» [Костыленкова]? — Это «Центр» сказал. Теперь адвокат Сидоркина спрашивает свидетеля о функциях

руководителей различных отделов «Нового величия»; об этом Расторгуев ничего не знает. Он также говорит, что ему не объяснили, в чем была его функция руководителя штурмового отряда. Кто-то из

защитников уточняет, обсуждали ли участники «Нового величия» оружие. Ничего конкретного Расторгуев не говорит, упоминает лишь бронежилеты. На этом заседание завершается, следующее пройдет 3

октября. БЕЗ ВАС «МЕДИАЗОНУ» НЕ СПАСТИ «Медиазона» в тяжелом положении — мы так и не восстановили довоенный уровень пожертвований. Если мы не наберем хотя бы 5 000 ежемесячных подписчиков,

нам придется и дальше сильно сокращаться. Сохранить «Медиазону» можете только вы, наши читатели. Помочь Медиазоне