Reader TTS

_Екатерина и Дарья НОСИК – представители одной из самых актерских семей в России. В кино и театре состоялись их отец Владимир, дядя Валерий и двоюродный брат Александр НОСИКИ. Родной брат

Тимофей был кинопродюсером, но погиб совсем молодым вместе со съемочной группой Сергея БОДРОВА-мл. при сходе ледника в Кармадонском ущелье. С актрисами и начинающими режиссерами Дарьей и

Екатериной НОСИК корреспондент «КВ» Ирина БОРОДЯНСКАЯ побеседовала во время их третьего приезда в Омск на фестиваль «Движение»._ — ДАРЬЯ, ЕКАТЕРИНА, ВЫ УЖЕ ТРЕТИЙ РАЗ ПРИЕЗЖАЕТЕ НА

ФЕСТИВАЛЬ. ОТКУДА ТАКОЙ ИНТЕРЕС? ДАРЬЯ: Мы далеко не по всем фестивалям ездим Но здесь собирают интересные работы, которые редко где можно увидеть. Это дебюты, новое поколение, новые

личности, которые о себе заявляют и которые проходят жесткий отбор. Это и нас стимулирует к каким-то своим подвигам. К тому же нам город нравится. Здесь очень приятно проводить время. — СО

СВОИМИ РАБОТАМИ ВЫ В КОНКУРСНОЙ ПРОГРАММЕ ЕЩЕ НЕ УЧАСТВОВАЛИ? ДАРЬЯ: Нет, сами еще не участвовали – все время гостями. Надеюсь, в следующий раз мы уже с работой какой-то приедем. — ЕСТЬ В

ПЛАНАХ ЧТО-ТО УЖЕ? КОРОТКОМЕТРАЖКА ИЛИ ПОЛНЫЙ МЕТР? ДАРЬЯ: В планах есть. Думаю, пока короткометражка. — ВЫ ВЕДЬ УЧИЛИСЬ НА АКТЕРСКОМ ФАКУЛЬТЕТЕ. РЕЖИССУРА – ЭТО ВАШЕ ВТОРОЕ ОБРАЗОВАНИЕ?

ЕКАТЕРИНА: Это были не высшие курсы, которые есть в Москве, а дополнительное образование. Ознакомление скорее с этой профессией. — ПОЧЕМУ ПОЯВИЛОСЬ ЖЕЛАНИЕ ЕЕ ОСВОИТЬ? ЕКАТЕРИНА: Изначально

его не было. Это папа стал настаивать на том, чтобы мы получили еще одно образование, потому что актерская профессия – очень неблагодарная и зависимая, в том смысле, что ты можешь просидеть

и месяц, и год, и два года без работы. Много от случая зависит, а кормиться и жить как-то надо. Так что не надо полагаться на удачу. — РЕЖИССУРА ДЛЯ ЭТОГО ПОДХОДИТ? ДАРЬЯ: Это более

стабильная профессия. — НО ПОКА ВЫ РЕЖИССУРОЙ НЕ ЗАРАБАТЫВАЕТЕ? ЕКАТЕРИНА: Когда мы снимали кино, мы на нем не заработали ничего. Но мы заработали какие-то деньги на продаже на кабельный

телеканал, и кино таким образом окупилось. — СНИМАЯ КИНО, ВЫ СТАРАЕТЕСЬ ПРИВЛЕЧЬ ПРОФЕССИОНАЛОВ? ДАРЬЯ: Нам повезло, что мы уже в киносфере и нам проще найти профессионалов. Естественно, мы

их ищем. — С ДЕБЮТАНТАМИ НЕ РАБОТАЕТЕ? ДАРЬЯ: Работаем. Участвуем в учебных работах, чтобы помочь ребятам. С одной стороны, это помощь им, с другой, мы сами так продолжаем учиться. В этой

профессии невозможно остановиться. Нельзя останавливаться. А когда выступаем в качестве режиссеров, тоже по максимуму стараемся собрать профессионалов. — ВЫСТУПАЯ В ПРЕССЕ И НА ТВ, МНОГИЕ

ДЕЯТЕЛИ РОССИЙСКОГО КИНО ЖАЛУЮТСЯ НА ОТСУТСТВИЕ ХОРОШИХ СЦЕНАРИЕВ. ВЫ СОГЛАСНЫ, ЧТО ЕСТЬ ТАКАЯ ПРОБЛЕМА? ЕКАТЕРИНА: Есть хорошие, есть плохие. Просто нужно потратить время и найти сценарий,

который тебе нравится. Как говорят, можно иметь хороший сценарий и снять плохое кино. Равно как и наоборот. ДАРЬЯ: Надо искать. Если тебе все не нравится, то сядь, почитай книги и сам

напиши. — ДЛЯ ФИЛЬМОВ ВЫ ИЩЕТЕ ТЕМЫ, КОТОРЫЕ БЛИЗКИ ЛИЧНО ВАМ? ДАРЬЯ: Первую историю для "Мы делили апельсин" мы сами написали. ЕКАТЕРИНА: Историю для "Холивара" мы

придумали сами, но нам прописал сценарист, а мы потом ее еще отредактировали под себя. ДАРЬЯ: Есть еще одна история. Мы услышали очень интересную заявку. Заявка – это не развернутая история.

Там нет ни диалогов, ни описаний полноценных. Это такой рассказ, и его надо оформить правильно, продумать все сюжетные линии и так далее. Это мы уже сами начали делать. Если дойдет до

написания сценария по этой истории, то, естественно, мы позовем сценариста, чтобы помог. Или сами напишем и попросим отредактировать. Мы ищем максимально удобный материал, чтобы в нем не

теряться. — ТО ЕСТЬ ВСЕ-ТАКИ БЛИЗКИЙ, НЕ О ЧЕМ-ТО ВАМ НЕИЗВЕСТНОМ. ДАРЬЯ: Конечно. ЕКАТЕРИНА: Можно и про старость снимать, потому что и старость может быть близка. Просто нужно найти

какую-то тему правильную и так ее под себя развернуть, чтобы тебе было просто и с оператором разговаривать, и с актерами, и с художниками любых цехов, и композитором. И ты понимал, какими

словами ты будешь рисовать ему картину, которая у тебя в голове. — В ВАШЕЙ КОМАНДЕ У КОГО КАКИЕ, ЕСЛИ МОЖНО ТАК ВЫРАЗИТЬСЯ, ФУНКЦИИ? ДАРЬЯ: Мы слукавим, если скажем, что одинаковые. Просто у

кого-то способности к организации или даже к юридической работе (обычно у нас нет продюсеров, которые занимались бы правовыми вопросами), кто-то занимается монтажом, кто-то работой с

актерами. Но идею мы всегда придумываем вдвоем. ЕКАТЕРИНА: Пред-продакшен абсолютно равноценный. И придумываем, и развиваем историю мы всегда вместе, а на площадке, в съемочный период и

пост-продакшен функции уже разделяются. Потому что, допустим, сесть за один монтажный стол и вместе делать монтаж... ДАРЬЯ: Это очень плохо кончится. Ни компьютера, ни нас в живых не

останется. Эту функцию изначально взяла на себя Катя. Она монтажом занималась, даже какое-то время работала монтажером. Чтобы мне сесть за монтаж, надо заново учиться, а у Кати уже есть

хороший опыт. Я здесь скорее функции редактора выполняю, потому что, когда монтируешь, как и когда пишешь, у тебя "замыливается", зачитывается материал. Когда первый монтаж готов,

я могу уже посмотреть взглядом со стороны и какое-то свое мнение высказать. Катя прислушается, или мы поспорим, но в итоге договоримся до чего-то. Мне, наверное, проще подготавливать

площадку, хотя за плейбеком мы вместе сидим. А протянуть историю от начала до конца умеет лучше, наверное, Катя. У нее есть еще и директорский опыт. Мне всегда проще задать вопросы и что-то

обсудить, нежели тащить все это целиком. ЕКАТЕРИНА: Но раз уж нас двое, глупо говорить, что один человек берет что-то полностью на себя. Если у одного начинается в голове мешанина от

усталости или каких-то лишних вопросов, то другой берет на себя актеров, чтобы они не оставались без внимания. С актерами надо разговаривать, делать их своими союзниками, единомышленниками.

С одной стороны, помогать им, с другой – заставлять их расслабиться. ДАРЬЯ: Провоцировать, может быть. Надо найти ключ к каждому. ЕКАТЕРИНА: Если ты правильно подготовил актера, он может

сделать твою историю гораздо более объемной. ДАРЬЯ: И неожиданной. С другой стороны, надо работать с оператором. Один берет на себя актеров, другой оператора. Проходит репетиция,

высказываются последние замечания, и начинается съемка. В этом плане вдвоем нам легче – мы сокращаем время. — У ВАС ЕСТЬ КУМИРЫ СРЕДИ РЕЖИССЕРОВ? ДАРЬЯ: КОЭНЫ. ЕКАТЕРИНА: ТАРАНТИНО, ХАНЕКЕ.

— А ИЗ РОССИЙСКИХ? ДАРЬЯ: КАЛАТОЗОВЫ – и старший, и младший. ЕКАТЕРИНА: ХОМЕРИКИ мне очень нравится. Если из театральных, то это Константин БОГОМОЛОВ. Слава богу, с Юрой МУРАВИЦКИМ мы уже

работаем. Это прекрасный опыт знакомства, дружбы. И новый уровень работы. ДАРЬЯ: И во взаимодействии с актерами, и для нас самих как актрис. ЕКАТЕРИНА: С одной стороны, это очень похоже на

классическую школу. С другой стороны, это новые слова. Когда мама тебе говорит: _"Не вытирай руки об штаны", – _это одно. А когда тебе другой человек скажет то же самое – твой

молодой человек, подруга или незнакомый человек – ты перестанешь это делать, потому что тебя уже задело. — В КИНО ВЫ ЧАСТО ХОДИТЕ? ДАРЬЯ: Если ходим, то на какие-то премьеры, которые давно

ждали. А так далеко не на все. Сейчас есть все-таки возможность смотреть кино дома – и техника позволяет, и Интернет. Если речь идет об экшне, то, конечно, лучше идти в кинотеатр, чтобы

стерео и визуальные эффекты работали. А если это драма, душевное или психологическое кино... ЕКАТЕРИНА: Не требующее спецэффектов кино можно вполне посмотреть дома. ДАРЬЯ: С другой стороны,

вы знаете, хоть я и работник кинематографа, но я на стороне того, чтобы билеты в кинотеатрах были дешевле. То, что в Москве творится в выходные – когда ты оставляешь в кинотеатре тысячи

две... ЕКАТЕРИНА: Только за билеты и воду. — ТО ЕСТЬ КАССОВЫМ, КОММЕРЧЕСКИМ КИНО ВЫ ТОЖЕ ИНТЕРЕСУЕТЕСЬ? ДАРЬЯ: Мы же интересуемся разными жанрами, не планируем зависать в одном. Если первый

фильм у нас – это съемка на телефон, очень интимная, камерная история – то действие второго фильма происходит уже в кафе. Мы ориентировались на Гая РИЧИ, на ТАРАНТИНО. ЕКАТЕРИНА: Потому что

надо ориентироваться на высокие образцы. ДАРЬЯ: Это называется "референсы". Это то, к какому стилю мы стремимся. Их нужно смотреть и знать. Даже если ты крадешь какую-то идею или

прием, все равно ты сделаешь это под себя, а не как ТАРАНТИНО. Никто не прочтет стихотворение, как я, а я – как кто-то другой. ЕКАТЕРИНА: Есть ямб и хорей. Эти ритмы все используют, но это

не мешает привнести что-то новое, свое в поэзию. В театре появилась новая мода – видеоэкраны на сцене, на которые нон-стопом ведется проекция. Это тоже ход, который кто-то уже придумал, но

все его используют. Это нормально – пока ты учишься, ты пробуешь что-то, что было уже до тебя. ДАРЬЯ: Чтобы найти свой язык, свою манеру, надо понять, что тебе ближе, что и с чем ты хотел бы

скомпилировать – нос от одного, рот от другого, уши от третьего – чтобы создать свой узнаваемый язык. — У ВАС В СЕМЬЕ МНОГО АКТЕРОВ, ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ТВОРЧЕСКИХ ПРОФЕССИЙ. ОНИ ОЦЕНИВАЮТ ВАШИ

РАБОТЫ? ДАРЬЯ: Конечно. Самые жесткие критики – папа, мама и двоюродный брат Саша. Дядя Валера, к сожалению, ушел из жизни, когда мы еще в школе учились. — ВО ВРЕМЯ РАБОТЫ ВЫ ВНУТРЕННЕ

ОРИЕНТИРУЕТЕСЬ НА МНЕНИЕ СВОИХ БЛИЗКИХ? ДУМАЕТЕ, ЧТО ОНИ СКАЖУТ? ДАРЬЯ: Мы сами советуемся с ними, потому что папа давно в кино, а мама – искусствовед, интеллектуал. Она много читает, много

смотрит – намного больше, чем мы. Это театр, опера, балет, выставки. Мама может подкинуть идею, дать совет. Что-то из этого мы берем, от чего-то отказываемся. ЕКАТЕРИНА: У мамы просто очень

широкий визуальный ряд и она всегда может найти какие-то понятные сравнения, аллегории. Например, картина. Это не значит, что эта картина появится в фильме, но к ней мы сможем возвращаться

как к точке "ноль". — КОГДА ФИЛЬМ ГОТОВ, РОДИТЕЛИ ВЫСКАЗЫВАЮТ СВОЕ МНЕНИЕ? ДАРЬЯ: Да, они всегда смотрели и "черные", и первые, и десятые наши монтажи. И все это терпели,

потому что монтаж всегда проходит ночью. Днем Катя бодрствует, а ночью, когда в квартире тишина, монтирует. Мы стараемся ей не мешать, максимально поддерживаем. Конечно же, родители

волнуются, спрашивают и переспрашивают. ЕКАТЕРИНА: И пинки дают. ДАРЬЯ: Да, потому что сесть за работу – это всегда самое сложное. ЕКАТЕРИНА: Я ценю это умение и преклоняюсь перед теми

режиссерами и работниками технического монтажа, которые делают эту работу днем. Меня днем столько всего отвлекает, столько всего хочется сделать: пойти погулять, куда-то съездить,

встретиться с кем-то, на вечеринку или в кино сходить... А ночью ты сидишь и у тебя нет выхода. Ты не можешь выйти из комнаты, потому что потревожишь спящих людей. Приходится сидеть в

замкнутом пространстве, в абсолютной тишине. Это как какая-то ночная тюрьма, но в это время ты можешь сосредоточиться на материале. В то же время наш мастер всегда говорил, что ночной монтаж

всегда отличается от дневного. Это действительно так. После того как сделаешь часть работы ночью и отоспишься, пересматривая материал днем, видишь, что часть работы пропустил от усталости.

— Я ГДЕ-ТО ЧИТАЛА, ЧТО ВАШ ОТЕЦ БЫЛ ПРОТИВ ТОГО, ЧТОБЫ ВЫ СТАНОВИЛИСЬ АКТРИСАМИ. НА СВОЕМ ПРИМЕРЕ ОН ПРИШЕЛ К ТАКОМУ УБЕЖДЕНИЮ? ДАРЬЯ: На своем и на примере окружающих. Это очень зависимая,

не всегда благодарная, сложная профессия, которая расшатывает психику. Все это очень непросто. Это только на первый взгляд так кажется, что у актеров легкая жизнь: выйдут на сцену, что-то

отговорят, а в основном у них сплошные тусовки и дольче вита. Может, у кого-то и так, но далеко не у всех. Есть маленькая группа людей, которые благодаря своему таланту, данным или

знакомствам сразу рванули вперед. Мы знаем, что мы не из этой категории. Мы идем шаг за шагом, не пропуская ступеньки, и пока лишь зарабатываем возможность что-то сказать. Хотя папа уже в

институте начал сниматься, и у него и у дяди очень быстро пошла карьера, он видел, что не у всех это так. У кого-то карьеры вообще не было. В идеале он хотел бы, чтобы мы для начала получили

другую профессию, а потом уже, если приспичит, шли в актерство. Но мы настояли на своем. ЕКАТЕРИНА: Не пришлось настаивать на самом деле. ДАРЬЯ: Да, в школе мы учились не очень хорошо, так

что у нас и выбора-то не было. ЕКАТЕРИНА: Даже в физкультурный невозможно было пойти, потому что не было разряда. ДАРЬЯ: Спортом много занимались, но поздно спохватились. Попробовали первый

раз на актерский поступить – не получилось. Расстроились сильно. Подумали, может быть, и правда не надо туда идти. Год работали в музее, а зимой встретились с Валентиной Ивановной

ТЕЛИЧКИНОЙ. Мы с ней в одном доме живем. Прекрасная актриса, мудрая женщина. Она посмотрела на нас и спросила: _"А вы готовитесь к поступлению в этом году? Отец против, а вы сами

хотите"_. Мы кивнули. _"Все, поднимайтесь ко мне, я помогу вам с программой». _Мы начали заниматься. Пошли на танцы, на вокал. Раньше мы совершенно не танцевали, не умели этого.

Дискотеки для нас были "чемпионатом по пялингу". Смотрели, обсуждали, ржали, но никогда не двигались. Спорт – да, а пластических способностей не наблюдалось. Но за тот год мы

подготовились, стали поступать. Начали туры проходить, как-то все задвигалось. В Щепке на третий тур прошли, в ГИТИсе на третий... ЕКАТЕРИНА: Нужно было выбирать, куда документы подавать.

Выяснилось, что Даше больше нравится в Щепке, а мне в ГИТИСе. Сложным был момент разделения нас, потому что мы привыкли все время проводить вместе. До этого мы расставались лишь однажды,

когда Даша попала в больницу и 14 дней там пролежала. Это было странное ощущение. Я даже не понимала, как мне засыпать, потому что привыкла перед сном болтать, анализировать прошедший день,

планировать что-то. Или какие-то вопросы, которые беспокоят, обсуждать бесконечно со всех сторон. А тут и поговорить не с кем. ДАРЬЯ: И мобильных не было. ЕКАТЕРИНА: И тут пришлось

становиться самостоятельной единицей. Смириться с тем, что никто не будет стоять за твоей спиной, никто не защитит, не подскажет. Конечно, это очень многому научило. ДАРЬЯ: Здесь нас,

конечно, уже спасли мобильные телефоны. Мы с ними просто не расставались! Про нас уже шутили, что НОСИК постоянно с телефоном, но мы все равно бесконечно переписывались, перезванивались.

Особенно первые полгода. ЕКАТЕРИНА: Потом уже какие-то знакомства, друзья появились. ДАРЬЯ: И много работы, плотная учеба. Уже не успевали рефлексировать на тему: почему же я один? Так

постепенно втянулись и научились жить самостоятельно. ЕКАТЕРИНА: Не то что самостоятельно, а скорее на расстоянии. Но постоянно на связи. ДАРЬЯ: Смогли разделяться. Плюс какие-то отношения

появились, что-то еще... ЕКАТЕРИНА: Только по ночам уже общались. Приходишь домой в двенадцать или час ночи... На следующий день вставать в восемь или полвосьмого, но надо еще день обсудить,

посоветоваться, рассказать о каких-то событиях. Может быть, выпросить реферат. — БЫВАЛО И ТАКОЕ? ЕКАТЕРИНА: Сейчас, наверное, уже можно признаться. Надеюсь, мой диплом не заберут. Пока

учились, мы еще параллельно занимались спортивными бальными танцами. Историю я хорошо всегда знала. Грех было не знать – мама искусствовед и историк. Но у меня были занятия бальными танцами,

и на тот момент для меня это было важнее. Чтобы автоматом получить четверку, мне надо было отдать написанный текст. Я посмотрела, что Даша писала по истории. Нашла подходящую работу,

переписала титульный лист, страничку с исправлениями и сдала это. ДАРЬЯ: Мы и лекции друг у друга брали. Даже учась в разных институтах, у разных педагогов, мы дополняли знания друг друга. —

А ДЕТЬМИ ВЫ БЫЛИ ТУСОВОЧНЫМИ ИЛИ ТИХИМИ, ДОМАШНИМИ? ДАРЬЯ: Домашними. Мы в детский сад не ходили. Конечно, и со шпаной бегали, и с компанией старшего брата общались, но он далеко не всегда

нас с собой брал. Ответственность все-таки. ЕКАТЕРИНА: Но побегать по стройкам – это было очень большое удовольствие. ДАРЬЯ: Или залезть в детский сад, чтобы нас потом оттуда выгоняли. Это

очень яркие впечатления – убегать от воспиталки. Воспиталка была классическая, с зализанным пучком на голове. Она несется на нас и кричит, что сейчас милицию вызовет, а вся наша большая

компания разбегается по разным щелям. ЕКАТЕРИНА: А потом рассказываем, кто как убежал, кто куда пролез. ДАРЬЯ: Это большой подвиг, если тебя в последний момент не поймали. Мы не были

спокойными детьми, но и не жестили. ЕКАТЕРИНА: Была нормальная подростковая история: шляться по дворам, песни ЦОЯ... ДАРЬЯ: Но мы сами не пели, только слушали. ЕКАТЕРИНА: В общем, тот объем

информации, который должен приходить в подростковом возрасте, мы получили. ДАРЬЯ: Может быть, еще и потому, что мы учились в гимназии, где велся довольно жесткий отбор учеников (смотрели,

кто из какой семьи и так далее) – наше детство прошло в "лайт-версии". — А ОТБОР В ГИМНАЗИЮ ПРОИЗВОДИЛСЯ ПО КАКОМУ ПРИНЦИПУ? ДАРЬЯ: Это были нормальные интеллигентные семьи. Это не

значит, что они были сильно обеспеченные. В школу-то все равно идут из ближних домов. ЕКАТЕРИНА: Некоторые приезжали издалека. Коля СУЧКОВ, я помню, всегда опаздывал минут на 10-15 и

заходил в класс со словами: "Пробки, заторы". — ЖИЗНЬ ВАШЕЙ СЕМЬИ В 90-Е СИЛЬНО ОТЛИЧАЛАСЬ ОТ СЕГОДНЯШНЕЙ? ЕКАТЕРИНА: Ну, о чем вы говорите? Конечно, различия есть! Тогда,

извините, есть нечего было и надеть нечего было. У нас многодетная семья. Мама по ночам шила нам одежду. Денег просто не было. Папа ушел из театра, а кино рассыпалось, как песочный замок на

ветру. Мама работала на полставки в музее. Конечно, нельзя сказать, что совсем нечего было есть, но это было какое-то однообразие. Разводимое пюре, на которое сейчас, наверное, никто и не

посмотрел бы. ДАРЬЯ: Но это как-то нас объединяло. ЕКАТЕРИНА: Да, это заставляло нас быть сильней. Наша семья это испытание выдержала, я считаю, достойно. И этот период нас научил очень

многому. — А В ДЕТСТВЕ ВАМ КАКИЕ АКТРИСЫ НРАВИЛИСЬ? ДАРЬЯ: Я влюбилась в фильм "Леон", обожала Натали ПОРТМАН с самого детства. Для меня она всегда была кумиром и сейчас осталась

немаловажным ориентиром, потому что она невероятно талантливая, разносторонняя женщина. ЕКАТЕРИНА: Бесстрашная. ДАРЬЯ: Да. И я этот фильм просто безумно любила, миллион раз пересмотрела.  В

Фанни АРДАН я просто влюбилась. Я была два года назад на фестивале, представляла фильм «Рассказы». И наш фильм получил второй приз, и именно она его вручила мне. От нее такая энергетика

исходит! Это просто воплощение женственности, воплощение французского шарма. Но и Валентина Ивановна для нас наставница и ориентир. ЕКАТЕРИНА: Мы ей всегда звоним, советуемся с ней, если

сомнения возникают. Например, когда не знаем, соглашаться на тот или иной проект или нет, мы ей звоним, и она советует, что делать. А если в проекте сняться необходимо, хотя тебе это не

нравится, она может помочь раскрыть роль. В ней появляются новые грани, ты начинаешь фантазировать. ДАРЬЯ: Она помогает подстегнуть интерес к работе, задать правильное направление. Очень

мудрая женщина, тонкая. — У ВАС ЕСТЬ МЕЧТА ОБ ОПРЕДЕЛЕННОЙ РОЛИ ИЛИ ФИЛЬМЕ? ДАРЬЯ: В военном кино хочется сняться и в сказочном, детском. Фэнтези у нас недавно было. Сбылся кусочек актерской

мечты. — ЧТО ЭТО ЗА ФИЛЬМ? ДАРЬЯ: Только-только закончились съемки. "Вечный холод" Андрея МИГАЧЕВА. Студия "Главкино" Ильи БАЧУРИНА, Федора БОНДАРЧУКА И Константина

ЭРНСТА. Илья ему самому предложил снять фильм, хотя Андрей МИГАЧЕВ – сценарист. Он очень много Ане МЕЛИКЯН пишет, БУСЛОВУ писал. Он очень востребованный сценарист – и тут вдруг стал

режиссером. ЕКАТЕРИНА: Хотя всегда говорил, что ни за что не станет снимать кино, что он только сценарист. Но, видимо, Илья нашел подходящие слова. ДАРЬЯ: Хотя эта история давно у него

лежала, и мы даже немного помогали ему работать над сценарием. — ВЫ ВЕДЬ СО СТУДЕНТАМИ – ТЕМИ, КОТОРЫЕ СОВСЕМ МОЛОДЕЖЬ, ЧАСТО ОБЩАЕТЕСЬ. ПОНИМАЕТЕ ИХ? ЕКАТЕРИНА: Почти не понимаю. Я пытаюсь

представить себя на их месте... Странно, вроде бы сама еще... Мне кажется, у них смещенные какие-то ценности. Не у всех, конечно. Я не про студентов сейчас говорю, а вообще про молодежь. Они

меньше интересуются литературой, хорошим кино, развлекаются бесконечно. ДАРЬЯ: Да, и еще это стремление достигнуть какого-то статуса. Это было и у нас в свое время, но не так, как теперь.

Сейчас статусность – в вещизме. У кого что дороже_(показывает на смартфон), _у кого чего больше. Вот это, пожалуй, больше всего напрягает. В нашем детстве особо нечем было хвастать, поэтому

хвастали подвигами. Это то, что я наблюдаю, по крайней мере. Может быть, я не права. ЕКАТЕРИНА: А может быть, это нормально. Все развивается, меняется. Бабульки всегда говорили: _"В

наши времена было лучше". _В любые времена будет не так, как было. Ты либо принимаешь это, либо нет. Дальше уже твое дело, миришься ты с этим или нет, и что ты можешь изменить. — В

ТЕАТРЕ ВЫ СЕЙЧАС ИГРАЕТЕ? ДАРЬЯ: Сейчас, к счастью, да. Как раз с Юрой МУРАВИЦКИМ работаем над постановкой Эльфриды ЕЛИНЕК "Смерть и девушка".  ЕЛИНЕК – нобелевский лауреат и автор

"Пианистки", по которой ХАНЕКЕ снял фильм. Это очень интересный проект, больше года мы им уже занимаемся. ЕКАТЕРИНА: Скоро уже два будет. — ВЫ ВМЕСТЕ ТАМ ЗАДЕЙСТВОВАНЫ? ЕКАТЕРИНА:

Да, нас шесть актрис. Исполняем и мужские, и женские роли. Постоянно перемешиваемся. Когда открываешь текст пьесы, там первая строчка: "Не для постановки на сцене". Это очень

сложный материал. Большие монологи, сложная речь. ДАРЬЯ: Это как поток мыслей. Зрителю нужно так его подать, чтобы он хоть что-то понял. Огромное количество пластов, смыслов, сравнений,

душевных переживаний, метаний – и все это в одном тексте, в одном монологе. Это такой концентрат. Его так нужно подать, чтобы не настаивать на своей интерпретации, но чтобы зритель услышал

свое. Давать текст, но не давить ни в коем случае. Не быть индивидуальностью, а передавать текст. — В РОЛИ ТЕАТРАЛЬНЫХ РЕЖИССЕРОВ ХОТИТЕ СЕБЯ ПОПРОБОВАТЬ? ДАРЬЯ: Нет, в театре совсем другие

законы, которых мы не знаем. Пока даже и не хочется в это влезать. — СПАСИБО ВАМ БОЛЬШОЕ. УСПЕХОВ ВАМ, И ЖДЕМ В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ.