Reader TTS

_29 ФЕВРАЛЯ 1996 ГОДА В ОМСКЕ БЫЛ УБИТ ИЗВЕСТНЫЙ БИЗНЕСМЕН, ДЕПУТАТ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ ОЛЕГ ЧЕРТОВ._ С тех пор пошел 21 год. Его единственная дочь Анна СНЕЖИНСКАЯ (ЧЕРТОВА) нашла свое

призвание в PR-сфере. О своих взглядах на судьбу, карьеру, семью она рассказала корреспонденту «КВ» Анастасии ИЛЬЧЕНКО. – АННА, ВЫ ОКОНЧИЛИ ИСТФАК, КАК И ВАШ ОТЕЦ… – В 1999 году я поступила

в ОмГУ. В приоритете был исторический факультет, потому что его окончил папа. Он говорил, что базовое гуманитарное образование, в частности историческое, очень хорошо для общего

представления о мире, для развития мышления. У меня всегда была любовь к истории. Поступила в Омский университет, тем не менее уехала учиться в Прагу в Карлов университет. Полгода проучилась

там на философском факультете, но по семейным обстоятельствам пришлось вернуться. Сдала первую сессию и стала учиться дальше на историческом факультете ОмГУ. – ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ РАБОТАЛИ ПО

СПЕЦИАЛЬНОСТИ? – К сожалению, ни одного дня. Меня судьба почему-то постоянно толкала на такие специальности, как маркетолог, pr-специалист, менеджер по рекламе. Они тогда были востребованы.

Когда я поняла, что мне не хватает знаний, поступила в Академию народного хозяйства при Правительстве РФ на программу МБА. Ездила в Москву на сессии и параллельно работала в PR-службе

Омскпромстройбанка, а затем Банка Интеза, «Омсквинпрома», Кондитерской фабрики «Сладонеж». – ЧЕМ СЕЙЧАС ЗАНИМАЕТЕСЬ? – Меньше месяца назад уволилась из КФ «Сладонеж» и планирую уехать жить в

Москву. Не для того, чтобы покорять столицу. Очень рационально к этому городу отношусь, хотя все понимаю про возможности там и здесь. Кроме того, сейчас я в творческих поисках, параллельно

с пиаром занимаюсь написанием книги. – О ЧЕМ ОНА? – Книга развлекательного жанра, это детектив. Дело в том, что я много времени уделяю интеллектуальным играм – «Мафии», «Что? Где? Когда?», и

сюжет книги построен вокруг этого. Раньше я писала небольшие заметки на тему игр, и читатели уговорили меня написать что-то более масштабное. – КОГДА ЕЕ МОЖНО БУДЕТ ПОЧИТАТЬ? – Надеюсь к

концу 2017 года ее выпустить. – ДЛЯ ВАС НАПИСАНИЕ КНИГИ – ЭТО СПОСОБ САМОВЫРАЖЕНИЯ, ХОББИ ИЛИ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОЛУЧИТЬ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ДОХОД? – На литературе особо не заработаешь, особенно если

подсчитать временные затраты и сравнить их даже с самыми смелыми гонорарами. Я вообще человек книги, много читаю. Это мое самое любимое занятие. Тот мир, который создает книга, всегда меня

увлекал. Для меня книга –возможность создать свой мир, поэтому, безусловно, самовыражение. – КТО-ТО УЖЕ ЧИТАЛ ВАШУ КНИГУ? – Дело в том, что у нас вся семья пишущая. Мама – драматург. По

первой специальности она психолог, но несколько лет назад серьезно ушла в творчество, издает свой поэтический журнал, стала членом Союза писателей. Периодически мы что-то друг другу читаем.

При этом я считаю, что не всегда это нужно, тем более пока произведение не окончено, смысла в этом нет. У меня есть агент-редактор, которая читала синопсис, пробные главы. В целом же работу

никто не видел, тем более что еще не известно, чем книга закончится. В семье достаточно разные вкусы в литературе. Старшее поколение, безусловно, в разы образованнее и искушеннее. Они

лишнего слова не поставят, ориентируются на лаконичность. У меня более витиеватый стиль письма, поэтому меня критикуют и «режут» – слишком много метафоричности, оборотов. Мне постоянно

ставят в пример Довлатова, который писал короткие, понятные и простые предложения. Но Довлатов – это Довлатов, а я – это я. Поэтому я периодически отстаиваю свою манеру, но прислушиваюсь к

советам. – КАКИХ ЕЩЕ ПИСАТЕЛЕЙ ЧИТАЕТЕ ВЫ И ЛЮБЯТ В ВАШЕЙ СЕМЬЕ? – Безусловно, Достоевского. Это любимый писатель папы и мамы. Отец писал по «Братьям Карамазовым» научную работу, это было

его любимое произведение. Еще в раннем возрасте я прочитала все основные произведения Достоевского. Не могу сказать, что мне это навязывали: когда растешь в такой обстановке, это влияет на

твои вкусы. У моей мамы потрясающая память на стихи, она читает все – от Шекспира до шестидесятников. Мне нравятся Арсений Тарковский, Владимир Соловьев, Михаил Бахтин, Диккенс, Александр

Солженицын. В нашей квартире библиотека – это центральное место. Книги собирались несколькими поколениями. Когда родители были молоды, книга, особенно запрещенная, – это было целое

сокровище. Ради нее люди и жизнью своей, и свободой рисковали. Собирали и через магазины, и через знакомых. Кроме этого я очень люблю германо-романскую фантастику типа Толкиена. Это моя

отдушина. – В СЕМЬЕ НЕ СЧИТАЮТ, ЧТО ЭТО НЕСЕРЬЕЗНАЯ ЛИТЕРАТУРА? – Папа открыл для себя Толкиена, когда ему было около 33 лет, он уже занимался предпринимательством, был кандидатом

философских наук. Он на трилогию подсадил всех своих бизнес-партнеров. Взрослые бизнесмены читали ее запоем. Толкиена сложно уравнять со сказкой, все-таки у него большая и историческая, и

понятийная, и философская база. Мне с детства читали много сказок и папа, и мама. Сказка не становится менее глубокой, потому что фантастична. В нашем доме огромное количество сказок. –

АННА, СКОЛЬКО ВАМ БЫЛО ЛЕТ, КОГДА ПАПЫ НЕ СТАЛО? – 13 лет. Кто-то скажет, еще ребенок, но у меня было уже четкое понимание того, что происходит. Я помню все в деталях. Папа являлся всеобщим

любимцем, для семьи, друзей он был солнцем, вокруг которого все вращалось. С одной стороны, у меня возникло ощущение, что весь мир кончился, а с другой, это не стало неожиданностью – даже

для меня в 13 лет, потому что ситуация, которая привела к его смерти, длилась в течение полугода. И это обсуждалось. Я знала, что такое возможно. Когда папа погиб, первая моя мысль была о

маме, потому что они очень любили друг друга. У нас было полное понимание того, что произошло, почему, кто это сделал. Об этом знал весь город. И третье: я человек верующий, у меня никогда

не было ощущения, что его нет. Было удивительное чувство, с одной стороны, глубочайшего горя, а с другой – его присутствия, ощущение, что он меня, как одеялом, от всех закрыл. – ВАМ ТОГДА

ИЛИ ПОСЛЕ СЛУЧИВШЕГОСЯ БЫЛО СТРАШНО? – Знаю, что в таких случаях вдовы боятся, чтобы с ними и детьми не случилось подобное. У нас с мамой была другая позиция – мы жалели, что нас с ним не

было в тот момент. Мы предпочли бы погибнуть вместе, чем жить без него. Самое страшное у нас уже случилось, бояться было нечего. Когда ситуация с угрозами стала складываться, папа пошел с

официальным визитом к мэру, к губернатору, рассказал, что ему угрожают. А когда все произошло, они сделали вид, что ничего не знают. На похоронах их не было. Преувеличивать обиду не стоит,

потому что здесь все объяснимо и предсказуемо. Органы тщательно искали любые другие версии – ко мне приходили в школу, к маме на работу, дома проводили обыски, искали среди старых знакомых.

Но все было очевидно. Папа в своем последнем интервью все рассказал. – КАК В ШКОЛЕ ОТНЕСЛИСЬ К СЛУЧИВШЕМУСЯ? КАКИЕ ВООБЩЕ ОТНОШЕНИЯ СКЛАДЫВАЛИСЬ С ОДНОКЛАССНИКАМИ? У ВАС ВЕДЬ УЧИЛОСЬ МНОГО

ДЕТЕЙ БИЗНЕСМЕНОВ, БЫЛИ ЛИ РАВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ НИМИ И ОСТАЛЬНЫМИ? – Дети, как правило, экстраполируют отношения своих родителей. Если те ставят приоритетом занимаемые должности,

имущество, одежду, машины, то и дети будут так же делать. Безусловно, у нас в школе такое было. При этом если бы я на секундочку позволила так себя вести, то получила бы от родителей, потому

что они в первую очередь интеллигенты. Папа сначала был ученый, историк, поэт, а уже потом предприниматель, депутат и т.д. Мне многое могли простить, но заносчивость, высокомерие к людям не

простили бы никогда. Когда случилось несчастье, мои друзья, учителя отнеслись с сочувствием, пониманием. И родители детей так же, потому что у многих могла быть такая ситуация либо близкая.

И все это понимали. – ВЫ ЧИТАЛИ СТИХИ, ДНЕВНИКИ ВАШЕГО ОТЦА? НАСКОЛЬКО ВАМ БЛИЗКО ТО, ЧТО ОН ПИСАЛ? – Я прочитала все, включая диссертации. В детстве я знала, что он пишет стихи, но мне их

не читали, папа писал не для публикации, его стихи очень личные. Читала их мама и еще два друга юности. Папа написал на мое рождение два стихотворения, одно из них мама мне читала с детства.

От него самого впервые его стихи я услышала за полгода до трагедии. Мы отдыхали в Словакии, втроем гуляли ночью в Татрах – олени бегают, мистическая обстановка, и мама попросила папу

почитать. И он – это был редкий случай – согласился. Моя реакция 13-летнего ребенка тогда была похожа на реакцию людей, которые впервые столкнулись с его поэзией. Дело в том, что у него

много стихов о смерти, о Боге. В них скорое предчувствие смерти, и меня они взволновали, даже испугали. Если не знать его лично, можно было предположить, что он склонен к депрессии, мрачному

восприятию мира. Это абсолютно не так, в жизни он был веселый человек, который заражал своим оптимизмом всех вокруг. У него было предчувствие ранней смерти, причем он говорил об этом – не

играя, не бравируя. – ФАТАЛИЗМ? – Безусловно, он себя считал фаталистом. Мама в течение нескольких лет после его смерти издала все, что он написал. Сейчас я регулярно перечитываю его стихи,

и каждый раз что-то новое для себя открываю. – АННА, А ВЫ ФАТАЛИСТ? – Конечно, я дочь своего отца в этом смысле. – ВЫ ТОЖЕ ПИШЕТЕ СТИХИ? – Да. Папа – поэт в высоком понимании слова. Это

признано не только семьей. Мама тоже пишет стихи. Я писала в детстве и юности романтические стихи. Папа прочитал и охарактеризовал как «ювеналии», но сказал «пиши». К поэтам я себя не

причисляю, поэт – это божий дар. Фатализм мой проявляется не в стихах, а в том, что я верю в судьбу. Меня часто занимает вопрос моего предназначения: для чего я пришла в этот мир, причем не

только в плане профессии. Когда папа погиб, мне было понятно, для чего я нужна – чтобы нашу семью сохранить, поддержать маму. Возможно, на этом моя роль исчерпывается, возможно, я должна

быть просто дочерью Олега ЧЕРТОВА. Моя жизнь – попытка понять замысел Создателя. – ОЛЕГ ЧЕРТОВ, КРОМЕ ТОГО, ЧТО БЫЛ ПОЭТОМ, ИСТОРИКОМ, ЯВЛЯЛСЯ ЕЩЕ И ТАЛАНТЛИВЫМ БИЗНЕСМЕНОМ. А КАК У ВАС

СКЛАДЫВАЮТСЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ С БИЗНЕСОМ? – Никак. Папа стал бизнесменом в интересный период. Если бы он оказался в других обстоятельствах, если бы научная сфера деятельности была

востребована в тот период, он, наверное, остановился бы на научной карьере. Есть ученые, которые пишут гранты на актуальные темы, а он занимался только тем, что его глубоко интересовало.

Конъюнктурным в плане науки он не был. Жизнь его подтолкнула к преподаванию экономики, в которой он, будучи историком, прекрасно разбирался. Это был период, когда экономические знания были

крайне востребованы, страна начала перестраиваться, стали появляться частные формы собственности, и огромное количество людей (многие из них сейчас составляют бизнес-сообщество Омска)

приходили к нему за советом. Папа занимался бизнесом очень красиво. Это не было примитивное «купи-продай», он всегда был завязан на какой-то идее.  Понимание бизнеса – это некая врожденная

черта характера, которая либо есть у человека, либо нет. Папа оказался способен. Я же никогда не была к этому склонна. С большим уважением отношусь к предпринимателям, однако людей, у

которых в крови есть предпринимательская жилка, видение, способность делать деньги, очень мало. – И НЕ СОБИРАЕТЕСЬ ЗАНИМАТЬСЯ БИЗНЕСОМ? – Безусловно, это была бы очень красивая история,

когда дочь предпринимателя занимается бизнесом… Но у меня женский склад психики, когда важнее «как», чем «что». Многие предпринимательницы из-за своей склонности к деталям прогорают. Может

быть, когда-нибудь я смогу что-то для души создать, но не для заработка. – ВАШ ПЕРЕЕЗД В МОСКВУ СВЯЗАН С ЛИЧНЫМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМИ? – Да, я антидекабристка (смеется). Меня никогда не

воспитывали феминистически, но не воспитывали и патриархально с точки зрения замужества. Родители не ориентировали на скорое замужество и на карьеру. Была ориентация стать хорошим человеком.

Мужчина должен быть немного умнее и на голову выше. Родительский пример остается в нас в голове. Для меня сейчас на первом месте стоит семья, потом самореализация, а затем карьера. – ЧЕМ ВЫ

ПЛАНИРУЕТЕ ЗАНЯТЬСЯ В МОСКВЕ? – Чем и раньше – пиаром. Меня интересует он и коммуникации в крупных компаниях. Я люблю организовывать мероприятия, выставки. При всех минусах, которые есть в

Москве (папа, кстати, тоже к ней скептично относился), там в плане карьеры свободный полигон – мероприятий больше, масштаб крупнее. А в Омске заказ на мои услуги ограничен. – ПОЧЕМУ У ОТЦА

ТОГДА, А У ВАС СЕГОДНЯ КРИТИЧЕСКОЕ ОТНОШЕНИЕ К МОСКВЕ, ВЕДЬ СТОЛИЦА 90-Х ОТЛИЧАЛАСЬ ОТ НЫНЕШНЕЙ? – Он критически относился к суете ради суеты, к имитации бурной деятельности,

поверхностности. Папа был склонен к размышлениям, а в Москве нет на это времени. Если в Омске из-за ограниченных финансов мы сто раз подумаем, прежде чем что-то сделать, то в Москве все

быстро. Был период, когда я жила там полгода. В Омске, чтобы пиарщику организовать мероприятие с бюджетом, нужно обоснование, планы, сметы, его предстоит сначала «продавить», а потом

отчитаться, почему это хорошо и правильно. В Москве не думают, насколько это нужно, эффективно. Там нет такого сопротивления, никто не считает эти копейки. Меня Москва достаточно радушно

принимала. У папы была теория, что место выбирает под себя людей: в одном мы чувствуем себя комфортно, в другом – нет. Я, как ни странно, в Омске себя не чувствую на своем месте. У меня

здесь нет чувства пространства, и никогда не было. Это не потому, что провинция, просто нет ощущения своего города. – ПОЧЕМУ ЖЕ ВЫ ЕЩЕ ЗДЕСЬ? – Вот сейчас у меня очередная попытка. Их было

несколько – сначала уезжала в Чехию, потом в Москву. Надеюсь, что эта будет успешной. – МОСКВА, СУДЯ ПО ВАШИМ СЛОВАМ, ТОЖЕ НЕ ВАШ ГОРОД, А КАКОЙ ВАШ? – Очень люблю Прагу и Сан-Франциско. Я

не фанатка Америки, но в Сан-Франциско есть ощущение свободы, легкости, пространства, там я всегда была счастлива. Путешествую много. Если говорить в целом, то я из тех людей, которые были

бы счастливы не жить в городе вообще. Если бы я состоялась в качестве жены и матери или занималась писательским трудом, то с удовольствием жила бы где-нибудь в замке или загородной усадьбе.

Я хорошо переношу одиночество. Сейчас детей по-другому воспитывают – чего они хотят, то и происходит, в компаниях внимание концентрируют на ребенке. Меня воспитывали не так, родители меня

брали с собой на деловые встречи, собрания и запрещали вмешиваться. Мне говорили: умному человеку не может быть скучно самому с собой. – АННА, КУДА ВАМ УДАЛОСЬ СЪЕЗДИТЬ ВМЕСТЕ С ОТЦОМ? –

Несколько раз в Чехию. Прага – это город моего сердца. Мы ездили в Словакию. Они с мамой были в Будапеште, в Швейцарии, Польше. Мама хорошо справлялась с ролью первой леди, они были очень

красивой парой. Я училась в первом классе, когда папа впервые поехал в Англию по вопросу создания в Омске международного аэропорта Федоровка. К сожалению, все, что отец делал, потом никто не

завершил. Это касается и шинного завода. Все успешные проекты, которые он начинал, никто не был способен довести до конца. Уходит лидер – и все разваливается. Папа хорошо знал латынь, а она

дает ключ ко всем европейским языкам. Куда бы мы ни приезжали – пара дней, и он начинал понимать разговоры, в том числе деловых партнеров. Он был историком-западником и на экскурсиях мог

дополнить любого гида, хорошо и интересно рассказывал. – У ВАС ЧЕТКО ПРОСЛЕЖИВАЮТСЯ ИДЕАЛЫ СЕМЬИ. ВЫ ВСТРЕТИЛИ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ ПОХОЖ НА ОТЦА? – Мы всегда являемся заложниками своего

детства, неважно – счастливое оно или нет. Искать мужчину, похожего на своего отца, было бы перспективой остаться старой девой – таких нет. У меня был период, когда я подобного искала, и

только последние года два-три поняла, что сама похожа на отца по характеру и влюбляюсь в тех, кто скорее напоминает маму. Соотношение остается такое же. Я интроверт, и эмоции у меня

достаточно приглушенные, а мой мужчина – эмоциональный и яркий человек. В нашей судьбе не все буквально. – КАКИЕ ЖЕЛАНИЯ ВЫ ЗАГАДЫВАЕТЕ НА НОВЫЙ ГОД? – Многие из моих близких уже на том

свете – и папа, и бабушка, поэтому я всегда загадываю, чтобы все были живы и здоровы. Остальное – в моей власти. – ВЫ ЗАНИМАЛИСЬ КОГДА-НИБУДЬ ПОЛИТИКОЙ? – В 2009 году я работала пиарщиком

партии «Справедливая Россия». Политику ради политики никогда не воспринимала. Папа и его поколение Заксобрания пришли в политику из промышленности, они должны были создать некое

законодательное поле, чтобы предприятия существовали, их не душили законами. В тот период в Заксобрании был очень интересный подбор людей, которые действительно что-то создавали. Сейчас

пришли в основном чиновники, и реальных идей и дел нет. Поэтому нет и желания быть к этому причастным. Его роль я не потяну. Я понимаю, почему врач, юрист, преподаватель могут прийти в

политику, но политик, за которым не стоит конкретного рода занятий, – нет. Этим людям нечего сказать. – МОЖЕТЕ ВСПОМНИТЬ СВОИ ПОСТУПКИ ИЛИ ДЕЛА, КОТОРЫМИ ГОРДИТЕСЬ? – Пожалуй, нет. Если ты

что-то умеешь делать хорошо, то просто это делаешь. Я могла испытывать не гордость, а облегчение. Бывают случаи, когда обстоятельства заставляют нас пойти по простому пути. Например, когда в

веселой компании затрагивают важную тему, а вы не согласны с мнением окружающих. Папа собеседников всегда подтягивал на определенный уровень, не упрощал себя. Когда задевали веру, религию и

можно было промолчать, он не позволял этого себе. Считал это внутренним предательством. Я с облегчением отношусь к ситуациям, когда тоже не молчу. Сейчас общество раздирается политическими

и социальными противоречиям, но я стараюсь в любых ситуациях говорить правду. – ПОЧЕМУ В ДАННОМ СЛУЧАЕ ГОВОРИТЕ О ЧУВСТВЕ ОБЛЕГЧЕНИЯ, А НЕ ГОРДОСТИ? – В религиозном сознании гордость – это

близко к гордыне, к ощущению самодовольства. Я не могу испытывать гордость. Есть выражение «Кому много дано, с того много и спросится». У меня именно – облегчение, что я грех на душу не

взяла. – АННА, ВЫ ИСПОВЕДУЕТЕ ТРАДИЦИОННУЮ ПРАВОСЛАВНУЮ ВЕРУ? – Да, наша семья придерживается традиционной христианской конфессии. В 80-е годы меня тайно крестили. Сначала мы ходили в

немецкую католическую общину на Левом берегу. Позже все вместе ездили в Большекулачье. Наша семья принимала непосредственное участие в восстановлении там церкви. Она была очень популярна у

бизнес-сообщества Там служил отец Виталий, духовник моего папы, который его и отпевал. При этом я принимаю большинство мировых религий. Бог един, и жесткой позиции по отношению к

мусульманам, буддистам, католикам у меня нет. Религии, так или иначе, говорят об одном, просто разными языками. – КАКОЙ ОТДЫХ ПРЕДПОЧИТАЕТЕ? – Идеальный отдых – камин, плед и книжка. Если

говорить про путешествия, то это прогулки по средневековым городам. Каждый город нужно пройти пешком без гидов, путеводителей. Я не человек больших компаний, хотя жизнь меня постоянно

выносит в тусовки. – У ВАС СЕЙЧАС ФАМИЛИЯ СНЕЖИНСКАЯ. ВЫ СМЕНИЛИ ЕЕ? – Это фамилия моего прадеда, он был режиссером. Она с детства мне нравилась. Прадед хотел, чтобы я ее взяла. И после его

смерти я стала об этом думать. Вот год назад решилась. Изначально СНЕЖИНСКАЯ было моим творческим псевдонимом. Когда ты растешь в семье, где есть определенная репутация, имя, то не хочешь,

чтобы твои пробы пера подставляли семью. Под фамилией ЧЕРТОВА если уж что-то писать, то это должна быть гениальная нетленка. Я взяла псевдоним, потому что он меня меньше обязывает. Смене

фамилии семья долго сопротивлялась. Мне очень легко с ней, даже жизнь, мне кажется, изменилась. Но пока все значимые люди не согласились, не одобрили мой шаг, я не стала этого делать. С

детства я  ориентировалась на мнение самых близких людей – папы, мамы и бабушки. Сейчас осталась одна мама, с которой надо по важным жизненным решениям искать компромисс, в частности, по

вопросу переезда. Мама для меня – не просто родной, а близкий по духу человек. Если бы мне дали выбрать, в какой семье родиться, я, безусловно, выбрала бы своих родителей. – О ЧЕМ ВЫ

МЕЧТАЕТЕ? – В первую очередь хочется реализовать себя как женщину и мать. А еще мечтаю стать писателем. Я была бы рада жить только этим. Но это мечта, а не планы, потому что муза, талант –

это не совсем от меня зависит. Талант дается свыше. СПРАВКА Анна СНЕЖИНСКАЯ (ЧЕРТОВА) родилась 28 ноября 1982 года в Омске. В 1999 году окончила гимназию № 115 с углубленным изучением

английского языка. В том же году поступила в Карлов университет (Чехия), где проучилась полгода. По семейным обстоятельствам вернулась в Омск и продолжила обучение на историческом факультете

ОмГУ. Окончила его в 2004 году. С 2005 по 2007 годы училась в Академии народного хозяйства при Правительстве РФ в Российско-немецкой высшей школе управления на программе МБА. С 2005 года

работала в PR-службе Омскпромстройбанка. С 2008 года – в службе маркетинга «Омсквинпрома». В 2012 пришла в PR-службу Банка Интеза. С 2015 по 2016 годы – в PR-службе Кондитерской фабрики

«Сладонеж».